Шансон как необходимый компонент истории Франции

Ami, remplis mon verre, – «Налей мне, дружище» – поет Брель в пропитанном алкоголем шансоне «Пьяница» (L’ivrogne, 1961). Друг, наполняющий его стакан, кажется, может его вдобавок и утешить. «Ты здорово навострился утешать, говорить: все-все образуется».

В Jef (1964) причина печали неудачливого героя – снова женщина, но его друг использует все свои возможности, чтобы его утешить:

Зачем же раскисать из-за какой-то сучки
[…]
Забудь, и все дела
[…]
Вставай! Я ведь не все потратил,
И нам еще нальют…
[…]
А не пройдет тоска —
Так к девочкам пойдем.
Пойдем к мадам Андре,
Там новенькие есть.

И, наконец, друг собирается развлечь расстроенного приятеля игрой на гитаре и пением.

В середине пятидесятых пути Бреля пересекаются в Алжире с его будущей правой рукой. Позже он снова встречает Жоржа Паскье (Жожо) в Париже, и они уже не теряют друг друга из виду. Брель видит в своем друге идеального делового партнера. «Жожо, мне постоянно нужен кто-то, кому я могу доверять. Это, несомненно, о тебе. На тебя можно положиться».

В конце концов, лучший друг становится его секретарем, шофером, советником и посыльным (что нельзя считать роскошью, учитывая количество женщин, крутящихся вокруг него). Жожо, кроме того, проверяет залы перед концертами, заботится о звуке и освещении. Для Бреля его услуги неоценимы. Жожо – единственный, кто может сказать ему, почему та или иная песня не нравится публике, он не боится говорить правду в глаза певцу, окруженному толпой почитателей и обожателей.

В 1974 году Паскье умирает. Рак. У гроба друга Брель признается жене Жожо, Алисе: «Я буду следующим». Вскоре после похорон у него находят опухоль в левом легком.

Печаль от расставания с Жоржем Паскье окрашивает в мрачные тона прекрасную песню «Жожо» (1977). «Эта ночь еще долго продлится, / Прежде чем стать завтрашним днем», но «ночь эта не для того, чтобы плакать, а для того, чтобы выпить за ушедшего брата…»

Неумолимый рок, отнявший у него друга, вдохновляет Бреля на неожиданный неологизм. Six pieds sous terre Jojo, tu frères encore – «Шесть футов под землей, но ты со мной, Жожо». Певец знает, что и его дни сочтены, и уверяет Жожо, что они скоро встретятся. На пороге смерти Брель подводит итог, критикуя мир, который Жожо понимал лучше, чем кто-либо. «Мы всегда знали, / мир боится / того, чего не может понять».

К безынициативности и отсутствию мужества Брель всегда относился критически.

«Меня зовут Зангра, и я лейтенант», – сообщает нам герой песни «Зангра» (Zangra). Он служит в форте Белонзио, наблюдает за окрестной пустыней и ждет врага, который должен оттуда появиться. Когда придет враг, Зангра его победит и станет героем. Он становится лейтенантом, капитаном и полковником и все ждет и ждет. Проходят годы, он тоскует, он упустил любимую девушку, не совершил ничего героического.

Наконец он становится генералом, уходит на пенсию – и тут появляется враг. «Никогда я не стану героем», – жалуется он.

«Я знавал множество людей, временно торговавших огурцами или подтяжками, – сказал Брель в интервью 1971 года, – но собиравшихся написать книгу. Через год-другой, говорили они, я все продам и сделаю это. Но если ты и правда хочешь что-то сделать, то начни немедленно и не бойся неудачи».

Именно об этом – его шансон «Зангра», красиво поданная аллегория его жизненной философии.

«Thank you very much, monsieur Trenet» («Спасибо большое, мсье Трене»)

Пока Брель и Брассенс делали успешную карьеру, мир вступил в новую эру. Требования индустриального общества с жесткими правилами поведения на работе приводят к тому, что французы жаждут компенсации за свои усилия. И они ее получают: высокие заработки несут с собой роскошь и новые возможности для каникул. В пятидесятых годах рынок завален горами продукции, находящей сбыт благодаря возросшей покупательной способности населения. Производство предметов домашнего обихода выросло на 400 %, персональных автомобилей – на 285 %. Реклама занимает все большее место в повседневной жизни. «Купите вон тот новенький телек – и жизнь улыбнется вам» – слышите вы ежедневно. У среднего француза возникает ощущение, что счастье – вот оно, осталось только руку протянуть.

Это вдохновило проницательного Бориса Виана на тонкий анализ общества.

«Плач по прогрессу» (La complainte du progress, 1956) начинается так, как будто прогресс – это сказка, ставшая былью. Толпа рекламщиков зазывает слушателей в страну, где реки текут молоком и медом.

Виан настраивает слушателей на «неверное» с точки зрения общества поведение, он жалуется на то, что раньше женщину соблазняли красивыми разговорами о любви, а теперь люди просто дарят друг другу подарки.