Шанталь. Ход королевы

Трудно сказать, сколько времени мы просидели, боясь шелохнуться, чтобы не нарушить гармонию, установившуюся между нами, но только неподвластный человеческой воле рассвет все равно наступил в свой час, а вместе с ним истек срок моего пребывания в поместье.

– Я ведь не смогу убедить тебя остаться, не так ли?

– Прости, но это уже не в твоей и не в моей власти.

– Знаю. Просто не могла не попытаться, – так долго державшаяся женщина всхлипнула. – Ты – все, что у меня есть… я не могу тебя потерять, – сдавленно добавила она.

– Ты не потеряешь меня, родная, – я прижала ее крепко-крепко к своему сердцу, которое колотилось так, словно сошло с ума. – Клянусь, что не позволю смерти приблизиться к себе до тех пор, пока не отомщу за смерть родителей и не верну принадлежащее мне по праву. Стяг рода Баттиани вновь гордо взовьется над янтарным замком и больше уже никогда не будет спущен.

– Это тебя сломает, девочка. Чтобы сесть на трон, принадлежащий славным предкам, тебе придется завоевать его силой, а это значит, что твои руки, – она поднесла мои ладони к своим губам, – обагрятся кровью.

– Они уже в крови, родная. И как бы мне ни хотелось избежать ненужных жертв, они все равно будут. Я могу лишь обещать, что мой клинок не заберет невинной души, а только жизни врагов.

– Да будет так. Аминь, – вскинув голову, Арабелла д’Арси положила руки мне на плечи. – Благословляю тебя, дитя мое. Да будет рука твоя крепка, а шпага остра. И пусть Господь хранит тебя от бед, невзгод и предательства и пусть направляет тебя на пути, укрывая своею дланью от всякого, задумавшего дурное…

* * *

Патрис сделал последний глоток и перевернул вверх дном опустевшую кружку, чтобы услужливая девица, весь вечер крутящаяся поблизости и не спускающая с него жадного взора, не вздумала больше подливать ему адского пойла, не приносящего ни радости, ни веселья. На сегодня с него было достаточно.

Ренард, заметивший настроение брата, подмигнул Саиду, с которым успел подружиться еще на борту «Смерча», когда тот заботливо выхаживал его по поручению капитана. Оба весело прыснули со смеху, когда, разочарованно вздохнув, девица обиженно фыркнула и отошла к соседнему столику, за которым собралась шумная компания господ гвардейцев, отмечающих повышение одного из своих товарищей.

– Вы не в духе, капитан? – несмотря на знаки, подаваемые ему старпомом, знающего его брата гораздо лучше, чем кто-либо, Ренард готов был рискнуть. – По-моему, та красотка обиделась на вас, – он кивнул в сторону удалившейся служанки.

Патрис лишь равнодушно пожал плечами. Бросив на стол несколько монет, он тяжело поднялся.

Странно. От количества выпитого им вина не окосел бы и ярый трезвенник, но ноги отчего-то отказывались слушаться, а перед глазами все плыло. Что за дьявольщина с ним сейчас происходила?

– Патрис, – обеспокоенный его состоянием брат подскочил к нему сбоку, подставляя под его руку свое плечо. – В вашем состоянии лучше вернуться домой. А письмо, я уверен, можно передать и завтра, в конце концов что может произойти за одну ночь?

– Многое. Достаточно одной ночи, чтобы почувствовать себя самым счастливым человеком на земле, или же, наоборот, стать самым несчастным…

– Вы имеете в виду Шанталь?

– Тш-ш! – зашипел брат, зажимая ладонью его рот. – Не смей произносить этого имени здесь, где даже у стен есть уши! – И когда брат послушно кивнул, он оттолкнул его в сторону, отказываясь от предложенной помощи. – Возвращайтесь домой, Ренард. Саид, присмотри за ним.

Нахлобучив шляпу на голову и завернувшись в плащ, он нетвердым шагом направился к выходу. Его спутникам только и оставалось, что недоуменно пожать плечами, глядя ему вслед. Страстная любовь к женщине, одержимой ненавистью и местью к своим врагам, делала его слишком уязвимым. И это же чувство, если капитан не одумается и не возьмет себя в руки, его погубит.

Выйдя на свежий воздух, Патрис вдохнул полной грудью. Он знал, кто такой де Кресси… еще один влюбленный в боравийскую принцессу олух, забывшей о долге и чести служить своему государю и готовый сложить голову ради прекрасных глаз их обладательницы. Шанталь передала для него письмо. О, как же оно жгло ему руки даже через перчатки. Знать бы, что в нем? Вдруг она признается легавому в любви, а он, Патрис, как последний болван в роли Купидона своими же руками роет себе могилу?

Порвать на клочки или доставить адресату? Жгучая ревность сводила с ума, но здравый смысл в конечном итоге победил. Он обещал служить своей королеве несмотря ни на что, и его долг выполнить в точности ее поручение. Ну что ж, – он оглянулся в поисках наемной кареты и свистом подозвал к себе:

– Улица Байель. Дам экю, если доставишь за десять минут.

* * *