Шанталь. Против течения

– А… – забыв о предосторожности, я повернулась, чтобы задать интересующий меня вопрос, но никого не увидела. Чертовщина какая-то…

Тем не менее таинственный «друг» меня заинтриговал. Приготовившись к побегу, остаток дня я провела как на иголках, взвешивая все за и против. Да, я прекрасно понимала, какому риску подвергаю собственную жизнь, пускаясь в новую авантюру, но я думаю, что каждый со мной согласится, что это не более опасно, чем длительное путешествие в компании отъявленных головорезов на борту пиратского судна, держащего курс в еще более опасное место – логово средиземноморских пиратов, давно утративших все понятия о жалости, благородстве и чести.

Едва дождавшись условного сигнала, я в полной темноте прокралась к покосившейся пустой раме окна, которое лишилось драгоценного стекла во время недавнего шторма, и прислушалась. Сначала я не услышала ничего и уж было решила, что это чья-то гадкая шутка, но затем до меня донесся тихий плеск воды и что-то темное остановилось прямо под тем местом, где я находилась.

Сейчас или никогда! В глубине души я уже и сама знала ответ на этот вопрос. Не мешкая ни секунды, я привязала узелок со своими вещами к поясу, чтобы не мешал, перекинула ногу наружу и, ухватившись покрепче за веревку, принялась осторожно спускаться туда, где уже совсем скоро меня подхватили и помогли усесться на скамью сильные натруженные руки. Ладу! Это его хитро ухмыляющаяся даже в темноте физиономия была первым, что я увидела, когда получила возможность перевести дух и оглядеться.

Впрочем, времени на то, чтобы задавать вертящиеся на языке вопросы, не было. Нужно было уйти как можно дальше от корабля, пока оставшаяся команда не обнаружила пропажу лодки и не подняла шум. В полном молчании мы осторожно гребли по направлению к берегу, зловеще темнеющему впереди. И только тогда, когда шлюпка ударилась дном о песок, а мы, объединив усилия, смогли вытащить ее на сушу, я получила ответы на все жгущие язык вопросы. Только зря я надеялась на то, что после противостояния маврам между нами установился мир и даже некое подобие дружбы. Как оказалось, обида Ладу постепенно превратилась в ненависть и пламенное желание моей смерти. А так как на борту корабля он ничего предпринять не мог, то решил выманить меня с помощью уловки на берег, где и собирался расквитаться со мной за все свои обиды, а затем еще до рассвета вернуться на «Смерч», где его стоящие на вахте подельники без малейшего шума помогли бы ему скрыть все следы ночного отсутствия. Никто бы не догадался, что взбалмошная и несдержанная на язык пассажирка покинула судно не одна. После того, как Ладу с ней вволю натешился бы, он закопал бы ее у подножия скал, да так глубоко, что тело не нашли бы и через сотню лет.

Ладу учел почти все, даже проследил, чтобы длинная шпага – наследство Люпена, которой девица виртуозно владела, по роковой случайности осталась на дне лодки, когда они по его совету принялись карабкаться по камням вверх. Но чего он не знал, так это того, что в складках мужской одежды я припрятала кортик капитана, который прихватила в самый последний момент как напоминание о человеке, заставляющем меня одновременно краснеть и бледнеть, задыхаться от невыносимого жара и дрожать в ледяном ознобе…

Как только мы оказались достаточно далеко от берега, маска доброжелателя и друга мгновенно слетела с лица бандита. Убедившись, что поблизости никого нет, он без предупреждения ударом кулака в живот заставил меня со стоном сложиться пополам и грубо повалил на землю, продолжая бить ногами, чтобы помешать подняться.

Не ожидающая подобного, я на миг задохнулась от острой боли, а затем, прикрывая голову руками, попыталась уклониться от сыпавшихся один за другим жестоких ударов садиста. Однако он рано начал праздновать победу. Улучив момент, я, превозмогая боль, извернулась и с силой ударила ногой, обутой в тяжелый башмак, ему по колену. Взвыв от боли, он отпрянул. Этого оказалось достаточно для того, чтобы я, схватив горсть песка, бросила ему в глаза. И пока он с рёвом раненого зверя пытался их прочистить, я сгруппировалась и вскочила на ноги, тем самым практически сравняв наши шансы.

Нет, я не была наивной и прекрасно понимала, как ничтожны мои силы по сравнению с этим громилой. Рассчитывать на честную схватку не приходилось. Поэтому воспользовавшись тем, что соперник дезориентирован, я выхватила свое единственное оружие – морской кортик и, запрыгнув ему на спину, со всей силы вонзила клинок в его толстую шею пониже затылка.

Ярость застилала глаза, мешая разглядеть то, что делали мои руки. Раз за разом без остановки я наносила новые удары, даже не осознавая, что противник уже давно не сопротивляется, а безвольно лежит на земле. И только тогда, когда меня покинули силы и я буквально рухнула на песок рядом с поверженным врагом, в неясном свете месяца, робко выглянувшего из-за облаков, мне открылась вся жуткая картина произошедшего.