Шантажистка

Теперь-то Джудит всецело завладевает моим вниманием. Я щелкаю пальцами Клементу и жестом изображаю, будто пишу в воздухе. Он перегибается через стойку и выуживает блокнот с ручкой.

— Можешь продиктовать мне адрес?

Записываю координаты, после чего заверяю Джудит, что непременно разберусь с Розой. Отключаюсь и поворачиваюсь к великану.

— Возможно, нам не придется следить за Розой.

Открываю на телефоне сайт списка избирателей и ввожу адрес в Хаунслоу. Результат появляется практически мгновенно.

— Что-то нарыл? — интересуется Клемент.

— Адрес в Хаунслоу, откуда прислали поддельную характеристику Розы. А я знаю, что она живет в Ислингтоне, так что это не ее.

— И кто же тогда там живет?

— Некая мисс И. Дуглас.

— Ну и кто она такая?

— Понятия не имею, но вдруг у нас получится выйти на Габби и через этот адрес. Она вполне может снимать там жилье, вот Роза и указала его как предыдущее место работы.

Пускай я чересчур обнадеживаю себя, однако данный вариант представляется мне получше слежки за секретаршей по всему городу.

— И что ты предлагаешь? — осведомляется Клемент.

— Думаю, нам нужно поехать в Хаунслоу.

27

Через двадцать минут после ухода из паба мы в очередной раз оказываемся на вокзале Ватерлоо. Расписание сообщает, что до поезда в Хаунслоу нам предстоит как-то убивать время, и мы заглядываем в кофейню «Коста».

— Что будешь, Клемент?

— А? — рассеянно отзывается он. — Чай.

— Тебя что-то беспокоит?

— Не, просто вспоминал, как был здесь в прошлый раз.

— А мне показалось, ты не любитель кофе.

— Так и есть. Меня разок затащил сюда друг.

Парень за прилавком откашливается, привлекая наше внимание. Я заказываю два чая.

— Может, посидим наверху? — предлагаю я.

— Ну уж нет! Я снаружи подожду.

И он исчезает, прежде чем я успеваю поинтересоваться причиной подобной категоричности.

Две минуты спустя выхожу из «Коста» и обнаруживаю великана подпирающим стенку. Протягиваю ему стаканчик и киваю на пустую скамейку:

— Пойдем сядем.

От этого места Клемент не отказывается, и мы вместе устраиваемся на скамейке и какое-то время сидим молча, разглядывая проходящих мимо пассажиров. Суета вокзалов меня неизменно очаровывает. Если я не спешу, то люблю вот так посидеть и понаблюдать за людьми, держащими путь во всевозможных направлениях по всевозможным причинам — повидаться с любимыми, попрощаться с умершими, начать жизнь заново, сбежать. Столько людей, и каждый со своей историей! Я задумываюсь, сколь многие из них отправляются в путешествие с такой же тяжестью на сердце, как у меня.

Вновь вернувшись мыслями к предстоящему поиску, не могу удержаться от удрученного вздоха.

— Знаешь, Клемент, меня по-прежнему здорово беспокоит этот наш план.

— Валяй.

— Что мы будем делать?

— В смысле?

— Если… Когда найдем Габби.

— Это уж как получится.

— В смысле?

— Что произойдет, когда мы ее найдем, зависит не от нас. Только от нее.

— Станем ей угрожать?

— Называй как хочешь, Билл, но если уж ты собрался кого-то шантажировать, будь готов вместе с наградой принять и риск.

— Как раз это-то меня и беспокоит. Габби как будто совершенно ничем не рискует.

— О, рискует, еще как, — убежденно отвечает Клемент.

— И чем же?

Он поворачивается ко мне.

— Вывести меня из себя.

Делаю глоток чая и обдумываю его ответ. Еще неделю назад я с негодованием отверг бы любую угрозу, даже в адрес столь извращенной особы, как Габби. Однако суровые времена требуют суровых мер. Моя сестра не брезгует никакими средствами, и раз уж она предпочитает грязную игру, то с какой стати мне придерживаться благородства? Тем не менее меня всерьез беспокоит, что клементовский подход к возмездию подразумевает физическое насилие.

— Даже не уверен, хочу ли я действительно знать, но ты ведь не собираешься… причинить ей вред, да?

— В моем мире, Билл, мы следуем неписаному правилу: женщин не трогать.

— И как же в этом твоем мире поступают с женщинами вроде Габби?

— У каждого есть слабое место. И мне достаточно поболтать с ней минут пять, чтобы вычислить его.

— Хм, звучит так, будто ты все-таки собираешься причинить ей вред.

— Не-не. Всего лишь собираюсь склонить ее к мысли, будто я могу причинить ей вред. Для убеждения большинства людей этого обычно вполне достаточно.

— А если не сработает?

— Сработает, Билл, сработает.

Пытаюсь представить ситуацию, когда Клемент угрожает мне. Стану ли я оказывать сопротивление? Рискну ли испытать на себе всю мощь его гнева? Пожалуй, только идиот не придаст значения очевидной угрозе, что он собой олицетворяет. А уж Габби кто угодно, но точно не идиотка.

Бросаю взгляд на часы.

— Пятнадцать минут. Может, потихоньку двинем к платформе?

Клемент допивает остатки чая и кивает. Мы поднимаемся, и в этот момент метрах в пяти перед нами проходит какая-то женщина. Она бросает случайный взгляд в нашу сторону, смотрит еще раз и резко останавливается.

— Надо отлить, — вдруг бурчит Клемент.