Шапито

Мы прибежали последними, после нас никто не появился. Вроде как кто-то из присутствующих все время повторял, что пришел на место первым, что это он победитель и пусть все это запомнят, что это он должен получить бабки и так далее. Я все больше поражался человеческой тупости и жадности. Эй, приятель, очнись! Вернись с Луны на Землю – горстка маньяков жонглировала топорами над твоей головой, а ты все еще думаешь, что тебе заплатят денег? В лучшем случае останешься в живых, в худшем… Не важно. В общем, я снова вернулся в игру, и пока что не понимал, хорошо это или плохо. Могли ведь циркачи настигнуть меня на дороге ночью? Не побеги я за девушкой, это явно расценивалось бы как проигрыш… В общем, я просто остался в игре. Кажется, в очередной раз мне повезло.

Мы стояли возле подъезда, потому что не могли открыть дверь. Она была заперта, только и всего, а все окна заколочены. Честно говоря, я понятия не имею, как это возможно – заколотить окна двух нижних этажей, как жилых квартир, так и подъездные, а также заблокировать или закрыть дверь в доме, где живут обычные люди. Но факт оставался фактом – мы не могли попасть внутрь. А минут через десять, когда народ более-менее отдышался, кто-то из участников вдруг случайно обнаружил у себя в кармане записку.

– Эй, ребята! Черт побери, когда я бежал сюда, то столкнулся с каким-то парнем, он просто не уступил мне дорогу. Я тогда не придал этому значения, но, кажется, тот человек подбросил мне задание! Смотрите! – Молодой парень развернул скомканный и местами мокрый от его пота лист бумаги, все также исписанный карандашом, однако, уже другим почерком. Мы сгрудились вокруг него со всех сторон. Некоторые читали сами, другие же просто тупо пялились в листок, потому что обнаруживший его в своем кармане читал в слух.

Мейсон стрит, 9\14, детская площадка около дома.

Первый пришедший побеждает.

Секунду, максимум полторы все молчали, переваривая информацию. Затем кто-то грязно выругался, а одновременно с этим другой голос произносил «Это же всего в полумиле отсюда», и толпа рванула. Нас было всего восемь человек, и все мы вроде как находились в одной команде до момента прочтения этой записки. Люди моментально превратились в зверей, каждый из нас понимал, что устранение конкурентов серьезно повышает шансы на победу. Высокий парень с типично индейской внешностью сорвался с места первым, оторвавшись сразу на несколько метров от толпы, а вот там, среди оставшихся, началась настоящая потасовка. Люди кинулись кто куда, каждый думая, каким путем проще побежать, но при этом норовя столкнуть, сбить с ног, ударить соперников. Честно говоря, это было намного хуже и жестче, чем борьба за шубы в тесной комнатушке, потому что там хотя бы у части людей оставались рассудок и достоинство, когда здесь каждый превратился в зверя. Уже через десять секунд после старта на земле лежали три человека, из них две женщины, одна из которых держалась за кровоточащий нос, а вторая каталась по полу, схватившись за живот. Мужчины реально били женщин, чтобы получить место под солнцем. Я, как мог, защищал ту красотку, двинув кого-то в челюсть, пхнув какую-то пухлую тетку в бок локтем и поставив подлую подножку убегающему вперед полноватому мужчине, но, честно говоря, лишь позже понял, что ошибся и поставил не на ту лошадку. Не знаю, почему мне сразу не пришло в голову просто бежать за индейцем, который вырвался в явные лидеры, а на финише постараться обогнать его. В любом случае, моей спутнице сильно повезло – я максимально безболезненно и легко устранял пытающихся навредить ей конкурентов, а она осталась цела и невредима. Честно сказать, мне стыдно за свои тогдашние поступки, но, поверь мне, Том, остальные действовали намного, намного хуже.

– Я понимаю, мистер Уэст, – Отозвался репортер, – Я ни в коем случае Вас не осуждаю. Пожалуйста, продолжайте.

– Итак, мы пришли четвертыми. Я не стал обгонять ее, понимая, что имеет значение лишь первое место, а все остальное уже не важно. Победителем оказался не индеец – тот вообще по какой-то причине не добежал, но я догадываюсь, почему. Рыжий парень со слишком бледной веснушчатой кожей и крысиной мордой победил. Уж не знаю, что он сделал с индейцем, но явно ничего хорошего. Мне почему-то ужасно не нравился победитель и было жалко того, выбитого из игры, коренного американца. Действительно жалко. А рыжий все скакал на месте и кричал на всю округу: «Я победил! Выиграл! Я лучший! Где, черт возьми, мои двести штук? Где они, мать вашу?». Думаю, он никому не нравился, и, если бы нам дали еще одно похожее задание… Рыжий точно не прошел бы в следующий тур. Удивительно, Том, но только сейчас я прихожу к выводу, как же все-таки сильно эти задания развязывали нам руки. Без них, в обычной жизни, мы были цивилизованными культурными людьми, но, когда дело касалось игры и денег, люди превращались в опаснейших хищников.

Мы стояли и ждали. Прошла четверть часа, затем двадцать, двадцать пять минут… Нас осталось пять человек, но к исходу тридцать третьей минуты ожидания начали подходить люди.