Шариковы дети

– Вы животных взаперти держите?

– У них свои домики, у каждой медальон с именем, – женщина открыла дверь во внутренний двор, и весёлая свора запрыгала, завизжала радостно. Каждая собака находилась в клетке и лишь две бросились к хозяйке по очереди, вставая на задние лапы, норовя лизнуть лицо. – Двое на свободе, так по очереди. Они привыкли. Каждый знает своё имя. Мы даже день рождения празднуем, – она с нежностью гладила и теребила собачьи холки.

– Вы помните все двенадцать?

– Конечно! Я выпускаю их вечером, в это время не ведутся взрывные работы. Они же могут по бестолковости своей убежать в зону. Днём норовят подстрелить или отравить такие, как Полиграф Полиграфыч из «Собачьего сердца», – баба Фима грустно улыбнулась, и прижала лохматую морду к груди. – Помните, Шариков получил должность заведующего подотделом очистки города Москвы от бродячих животных. А кошек он убивал, чтобы шкурки несчастных животных шли на отделку верхней одежды для рабочего класса. Люди превращаются в ненасытных животных, не могут дать достойную жизнь братьям нашим меньшим, значит лучше пристрелить, чтобы под ногами не мешались. Тоже происходит со стариками и инвалидами. Их даже отстреливать не надо. Пенсию сделай мизерную, все добровольно и тихо уйдут в мир иной. А как же дети будут дальше жить после таких родителей? Точно так же! Отправят в дом престарелых, с гнилой проводкой, которая загорится как-нибудь ночью, все заживо и сгорят.

– Да, главное мы знаем, что кто куда, а мы попадём в рай.

– Что вы говорите? – старушка подняла сощуренные, близорукие глаза на капитана.

– Так, про себя, – Пантелеев взял Серафиму Петровну под руку и осторожно повёл к машине.

В Городском отделении полиции дела, на удивление, ладились споро. Это потом Пантелеев понял почему. Старушка в подробностях рассказала, что её чуть не задавил шальной мужик. Когда её привели в кабинет, где восседали пять разномастных мужиков, пенсионерка протёрла платочком очки, прошлась по ряду, внимательно вгляделась в каждое лицо, и без сомнения признала Амирова:

– Вот он, лихач, испугал мою Графиню! – баба Фима Фима указала кривым пальчиком на мужчину.

Лопатин, присутствующий на процедуре опознания хмыкнул, поблагодарил старушку и выпроводил за двери, чтобы та подписала нужные протоколы, сам подошёл к Амирову и протянул руку:

– Фарид Махмудович приношу свои искрение извинения, но сами понимаете, такова служба.

– Не извиняйтесь, – махнул рукой Амиров. – Я могу продолжить расследование?

– Не вижу препятствий.

– Вы выяснили, когда и из какого оружия был убит Чивилихин?

– Пойдёмте ко мне в кабинет, покажу протоколы вскрытия.

Тон начальника полиции казался дружелюбным, но следователь чувствовал, что такой исход событий его совершенно не радует.

«Надеялся избавиться от меня, – Фарид получил у дежурного свои вещи, расписался и направился следом за Лопатиным. – С проституткой не получилось и здесь что-то сорвалось. Ничего ещё придётся потерпеть моё присутствие».

Пока бабушка дожидалась в машине, Константин выяснил, что следователя областной прокуратуры засекли камеры, расположенные на козырьке перед входом на стадион в четыре часа двадцать минут. Серафима Петровна видела, как следователь в четыре часа направился в город, через двадцать минут камеры зафиксировали его присутствие возле стадиона. Похоже, Морозко, ничего не оставалось, как подтвердить разговор с Амировым, который продолжался около тридцати минут. Смерть Чивилихина наступила в пять часов. При всём желании следователь не смог бы добраться от стадиона до места убийства за десять минут! Причём следствие установило, что Серого перед смертью пытали. Скорее всего, хотели узнать, что он успел рассказать Амирову, и убит блатной из «Стечкина», а у Амирова пистолет «Макарова».

Пантелеев заехал сначала в зоомагазин, купил два здоровых мешка собачьего корма, потом забил багажник овощами, фруктами, рыбными и мясными консервами. Он заметил, что у старушки нет холодильника. Зимой, скорее всего, хранит продукты в каком-нибудь ящике на улице, а что делать в тёплое время? Костя в каком-то остервенении, словно хотел извиниться за всех, сметал с прилавков сахар, соль, упаковки сосисок, сыр и молоко. Баба Фима наблюдала за его метаниями по магазинам отстранённо. Она даже мысли не допускала, что кто-то просто так будет заботиться о её судьбе и о судьбе её питомцев. Пантелеев переносил провиант в дом на глазах у ошалевшей старушки, потом пожал щуплую ручку и неловко поклонился:

– Серафима Петровна не могу помочь разобрать пакеты, надо на службу, – Константин печально посмотрел на женщину и сердце снова защемило. – Не все мы дети Шарикова. Попытаемся решить и с вами, и с приютом для собак.