Шарль Моррас и «Action française» против Третьего Рейха

После успеха республиканцев на муниципальных выборах оставшийся без союзников король 13 апреля 1931 г. принял ультиматум победителей, передал им власть («выборы <…> ясно показали мне, что мой народ больше не любит меня») и покинул страну, но не заявил об отречении («я не отказываюсь ни от одного из своих прав»), надеясь, что его позовут обратно (PST, 45–46). Моррас считал победу ложной из-за неравномерности электоральной карты для городской и сельской местности: «Побежденные в городах, монархисты сохранили огромное большинство в деревнях. Разве это не лишает республику легитимности? Его величество Альфонсо XIII обманули» (VEF, 24). Активное участие в смене власти приняла армия. 14 апреля Испания была провозглашена республикой. «Моррас давно указывал на Испанию и Россию, на крайний Запад и крайний Восток, как на слабые места европейского порядка», – напомнила политическая хроника «Action française», обвинив испанскую элиту в непонимании важности монархических идей и консервативных ценностей как основы сильного и стабильного государства, и предсказала вспышку классовой борьбы, антиклерикализма и сепаратизма (AAF-1932, 206–209)

Страну захлестнула волна насилия, которую власти обуздали с большим трудом. Ватикан объявил о невмешательстве во внутренние дела Испании, поскольку глава республиканского правительства Нисето Алькала Самора заявил об «уважении религии и институтов католической церкви». Близкая к L’AF газета «Je suis partout» утверждала, что нунций и германский посол поддерживали республиканцев еще до революции, т. е. участвовали в заговоре против короля (AAF-1933, 160–162). «Action française» конфликтовало с «самым немецким папой» Пием XI и не упускало случая критиковать политику понтифика. На выборах в Кортесы 29 июня 1931 г. большинство получили «левые». Два с половиной года их пребывания у власти ознаменовались репрессиями против аристократов-землевладельцев (аграрная реформа с переделом их земель оказалась неэффективной) и церкви (изгнание иезуитов, лишение других орденов права заниматься образовательной и коммерческой деятельностью). Папа поддержал протест испанских епископов, но правительство проигнорировало его. Внутреннюю нестабильность усилили аграрные, классовые и национальные (особенно в Каталонии) конфликты, с которыми «левые» не смогли – а по мнению противников, не хотели – справиться.

Выборы 19 ноября 1933 г., итоги которых из-за повторных голосований были официально объявлены лишь через три недели, принесли успех «правым» республиканцам. Формирование правительства следовало бы поручить лидеру «Народного католического действия» Хосе Мария Хиль-Роблесу, возглавившему предвыборный блок «Испанская конфедерация независимых правых». Однако президент Алькала Самора «явно не доверял ему как государственному деятелю и испытывал к нему личную антипатию» (PST, 145), а потому выбрал ветерана парламентской политики Алехандро Лерруса, вождя радикалов как самой многочисленной партии. «Вечная глупость консерваторов, стремящихся следовать правилам парламентской игры», – оценил хроникер «Альманаха Action française» отказ Хиль-Роблеса от борьбы за власть (AAF-1935, 89).

«Два года правления “левых” были годами больших надежд и жестоких разочарований. Два года правления “центристов” стали годами монотонной депрессии», – констатировал британский историк Эдгар Аллисон Пирс, книга которого «Испанская трагедия» с осени 1936 г. по весну 1937 г. выдержала шесть изданий (PST, 144). Правительство остановило и частично отменило некоторые реформы, начатые «левыми», подавило восстание шахтеров в Астурии в 1934 г., но было вынуждено предоставить Каталонии автономию в ответ на попытку провозглашения 6 октября 1934 г. Каталонского государства в составе Федеральной Испанской республики. «У каталонцев, – писал Моррас, – есть верная идея – регионалистская идея, предполагающая децентрализацию. Они имели несчастье позволить себе воплощение этой идеи через революцию» (VEF, 105). Каталонская Регионалистская лига еще до Первой мировой войны заимствовала аргументы из работ провансальца Морраса, который вдохновлялся идеями провансальца Фредерика Мистраля, сочувствовавшего каталонским автономистам. «Его (Мистраля – В. М.) федерализм был задуман и организован как прямой антипод анархии», – подчеркнул Моррас, выразив надежду, что «советники генерала Франко будут достаточно прозорливы, чтобы вспомнить, что если единство есть единство, то необходимо, особенно в Испании, поддерживать его свободами, дабы оно стало прочным и длительным. <…> Франция заинтересована в независимости и единстве Испании. Ей не нужны ни всеобщая анархия, ни баскский или каталонский сепаратизм, от которых можно ждать лишь большого беспокойства. Ей выгодно, чтобы испанцы жили в мире и согласии» (VEF, 98–99, 137).