Шато д'Иф и другие повести

Травек пригласил свою новоприобретенную рабыню присесть на стул.

Верховный комиссар приветствовал посетителя элегантным взмахом руки: «Так что же, господин Травек – вам сопутствовала удача?»

«Не сказал бы», – ответил Травек.

Комиссар присел на металлическую скамью и жестом пригласил Травека сделать то же самое: «Конечно же, обычаи Максуса вызывают у вас негодование?» Он впился в лицо Травека черными глазами.

Травек сказал: «Это невозможно отрицать».

Верховный комиссар невесело рассмеялся: «Нам постоянно приходится иметь дело с прискорбным непониманием. Известно ли вам, господин Травек, сколько владетелей живет на Максусе?»

Травек пожал плечами: «Никогда не видел цифр, которым можно было бы доверять».

«Нас чуть больше сорока миллионов. Только подумайте, Травек! Всего лишь сорок миллионов! Мы проектируем и производим продукцию для всей Галактики. Наши предприятия изготовляют сложнейшие механизмы, позволяющие жителем удаленных планет покорять стихию. Сорок миллионов человек, владеющих и управляющих крупнейшим промышленным комплексом в истории человечества!»

Травек не испытывал особого желания заниматься социологическими спорами и промолчал.

«Сорок миллионов владетелей – мозг человечества, – продолжал верховный комиссар. – Мы организуем, управляем, контролируем. Так что, как видите, наш гений эксплуатируется Галактикой с пользой для нее. Мы торгуем повсюду. Ваша одежда – продукция ткацких станков Максуса. Ваш звездолет построили на верфях Пардисской Развязки.

Тем не менее… – комиссар наклонился вперед, – все сорок миллионов умов нужны на высшем организационном уровне. Мы не можем разбрасываться владетелями. Поэтому мы используем любые полезные трудовые ресурсы – и, как я уже упомянул, это выгодно всей Галактике».

Травек сдержанно произнес: «Вы рассматриваете жизнь на Максусе с незнакомой мне точки зрения».

Верховный комиссар поднялся на ноги и стал расхаживать по ярко-зеленому ковру. Плотно облегающая бронзовая мантия подчеркивала его похожую на угря фигуру. «Смехотворный пижон, – думал Травек, – со своим аккуратно прилепленным ко лбу черным локоном, со своими брыжами!» И все же, встречаясь с блестящими глазами комиссара, он понимал, что тот обладал проницательным и живым умом.

«Таким образом, – говорил верховный комиссар, – сорок миллионов человек руководят… ну, скажем так, весьма многочисленными работниками. Именно поэтому ситуация чревата осложнениями». Комиссар рассмеялся, заметив выражение на лице Травека: «Вы подумываете о мятеже, о восстании? О рабах с окровавленными руками, поющих на улицах? Чепуха, такой возможности нет. Мы внедрили централизованную систему контроля, положительно и окончательно, делающую такое развитие событий невероятным в принципе, – комиссар облизал губы и вопросительно поднял брови, глядя на Травека. – Я говорю, разумеется, о методах промышленного производства. В них заключается наше основное достояние. Например, дайте мне несколько граммов железа, слюдяную пластинку и щепотку плутония в качестве катализатора, и я изготовлю аккумуляторную батарею, под воздействием воздуха непрерывно генерирующую ток силой в несколько тысяч ампер на протяжении многих лет.

Смотрите! – он приложил палец к углу стола. – Силиконовый пеноматериал. Легкий, как воздух и прочный, как твердое дерево. Наш кирпич – тот самый черный кирпич, из которого мы строим дома – долговечный, дешевый, превосходный теплоизолятор. Это просто-напросто шлак, переработанный в автоклавах на рудниках – мы можем производить двадцать миллионов штук в сутки.

Гравинигиляторы – мы продаем миллионы таких устройств, автоматические кондиционеры воздуха, охлаждающие помещения, излучая проникающие через стены нейтрино, и нагревающие их, поглощая нейтрино снаружи и преобразуя их энергию в тепло. Таковы тайны нашей жизни.

У нас нет сельского хозяйства, наши моря ядовиты, наша почва – влажный пепел. Так что, как видите, как только работника распределяют на завод и обучают промышленным методам Максуса, мы не можем позволить ему уйти».

Комиссар снова сел, глядя на Травека так, словно ожидал аплодисментов. Травек сказал: «Ваша осторожность вполне понятна».

Верховный комиссар отмахнулся беззаботным жестом: «Конечно, если на Максус прибывает такой человек, как вы, способный выкупить друга или родственника прежде, чем его распределят, мы всегда готовы оказать такое одолжение. Прежде всего, – комиссар откровенно рассмеялся, – чужеземец платит самую высокую цену на Бирже. Больше того, что обычно платят за полезного работника. И, в конце концов, нам не чужда человечность».

«Рад слышать, – сухо отозвался Травек. – Мой брат и моя младшая сестра были проданы прежде, чем я успел приехать. А регистратор на Бирже отказался от взятки – точнее, взял мои деньги, но отказался предоставить мне какие-либо сведения, когда заметил, что за ним наблюдают лорды».

«Очень сожалею!» – сказал верховный комиссар. Он указал кивком на Мардину: «А это, надо полагать, ваша другая сестра».

Травек промолчал.

«А ваша мать?»

«Умерла».

Комиссар поиграл пальцами в воздухе: «Примите мои соболезнования».