Щенки. Проза 1930-50-х годов (сборник)

А сторож, посыпав опилками, убравши и отмывши тряпки, садится опять за столик и разворачивает пакет, но, потянувши за край газеты, он вздрагивает от удивления, так как оттуда с громким шелестом, как в цирке, высыпаются фотографии. Сторож их рассматривает, поднося к лампочке в сетке над умывальником, и шепчет: «Вы подумайте! Ну скажите!» Завернувши все обратно, он складывает полотенца и уносит вместе в кладовой шкаф, который находится в темном коридорчике, соединяющем это помещение с дамским туалетом. Заложив пакет в шкаф, он его запирает, надевает ватное пальто и поднимается на улицу.

Оглянувшись несколько раз и обождав, он соображает, где сейчас можно купить чего-нибудь покушать. Магазины уже закрыты. Тогда он входит в кавказский ресторан, где в это время кавказец со стаканом на голове, прикладывая к сердцу ребром ладони одну и выбрасывая другую руку, танцует на эстраде лезгинку на носках и держа еще вдобавок в зубах свежий дымящийся лаваш. Старик, снявши пальто, тихонько пробрался по стенке, одним глазом посматривая в зал. Скоро он находит сидящую компанию, которая беззаботно выпивает. Отыскав место под пальмой, старик заказывает себе рыбу на вертеле с половинкой лимона и шепчет: «Ну скажите! Прямо можно сказать…»

Он разглядывает сидящих и прислушивается, но не может разобрать ничего толком, так как все кричат вместе и по направлению к сцене, кроме одного. Это Холодай. Он сидит спокойно и молча, катая толстыми розовыми пальцами и без того круглые мучные шарики с мятой. Старик, подумавши, требует к рыбе еще бутылку бархатного пива и, уютно ежась и тряся головой, кушает, не переставая присматриваться к компании. Сколько он ни слушает, он не улавливает ничего, кроме отдельных слов – «Тихон Логиныч», «институт» или «технологический, не ссы тут» – что-то в этом роде, но никаких выводов он отсюда не делает, и, не очень беспокоясь, только разглядывает сидящих, особенно Митю. Вдруг, еще раз услышав те же слова, он пугается, уж не о нем ли идет речь. Пожалуй, действительно что-то похоже. Но по их лицам он заключает, что все спокойно, и догадывается, что они шутят. Окончивши есть, он оставляет их шуметь, а сам, ощупав свой карман, где у него ключи от шкафа, сходит со ступенек ресторана и, поднявши воротник пальто, скользя по утоптанному обледенелому снегу и приготовив дворнику пятнадцать копеек, поспешно уходит домой.

VII. Пустой двор

Петьке приснился следующий сон: он вышел из темной подворотни на мощеный двор. Никто ему не встретился. Сколько он ни оглядывался – никого не было. Окна темные, хотя время уже позднее – глубокие сумерки, когда зажигают свет. Этот чужой с виду двор – высокий, весь каменный, но, как это бывает во сне, вдруг Петька начинает видеть, что это и есть именно тот знакомый двор, который он ищет. Он поднимается на несколько ступенек по лестнице черного хода, держась за холодные железные перила, но, обернувшись, взглядывает назад во двор и видит, что у противоположной стены стоит маленький, светло-рыженький котенок, видимо, выброшенный или оставленный. Не двигаясь с места и не зная, куда деваться, он не прекращая слабо мяукает.

В то время как Петька хочет повернуться, чтоб продолжить взбираться по лестнице, из той же темной подворотни, откуда пришел он, выходит старый белый с розовыми пролысинами бульдог и подходит к котенку. Собака обнюхивает его, свесив над ним свою тяжелую морду, а тот, как это бывает, когда еще котенок полуслепой, очнулся брошенный один в чужом месте – с тычущейся головой, весь трясется не то от холода, не то от страха. Чувствуя, что к нему подходит что-то живое, он, не оборачиваясь и ничем не меняясь, так как даже этого не понимает, всем телом напряженно ожидает, кто это. Бульдог берет его зубами за спину и приподымает. Дело в том, – Петьке это становится известно, как делается только во сне, – что бульдог, науськанный на котенка, должен его загрызть. Но он старый и, видимо, сытый, он ленится. Движения у него нерешительные и медленные, и их сдерживает какое-то смущение и великая неохота. Подержав котенка немного, он раскрывает челюсти и роняет его. Котенок падает на все четыре лапы и остается на месте с поднятым вверх хвостиком, все так же дрожа и водя головой. Бульдог останавливается невдалеке, ожидая. Но полученное им приказание заставляет его вернуться.

Подворотня. Б., графитный кар. 20x31