Щит Персея. Личная тайна как предмет литературы

«Безусловно, национальная катастрофа, потрясшая Россию в этом столетии, не знает аналога в истории христианского мира. В свою очередь, ее разрушительное действие на человеческую психику было настолько радикальным, что позволило властям предержащим толковать об „обществе нового типа“ и о „человеке нового типа“. С другой стороны, именно в этом и состояла суть всего предприятия: безвозвратно оторвать биологический тип от его духовных корней…

Иными словами, все происшедшее было беспрецедентной антропологической трагедией, генетическим регрессом»[73]. Эта трагедия состояла в том, что «человек нового типа» был насильственно отрезан от искусства и художника, ибо личность художника и его искусство, по мысли Бродского, только и могут указать «единственный доступный путь, уводящий от своего известного, пленного «я». Если искусство чему-то и учит человека, так это уподобиться искусству, а не другим людям. Ведь если и есть у людей шанс стать чем-то, кроме как жертвами или палачами (Выделено нами – О. П.) своего времени, то заключается он в немедленном отклике на эти вот две последние строки из стихотворения Рильке „Торс Аполлона“:

…этот торс кричит тебе каждой мышцей:

– Ты жить обязан по-другому!»[74]

Чем еще, как не призывом к своим современникам: «Ты обязан жить по-другому» – был роман мастера?! Потому-то он и был уничтожен без возможности его возрождения из пепла.

В этой главе мы постарались обосновать всю глобальность задач, стоявших перед Воландом. Эти задачи невозможно было решить, без того, чтобы навсегда и надежно уничтожить рукопись романа о Пилате вместе с головой самого автора.

В фигуре Воланда персонифицирована важнейшая метафизическая интенция власти Сталина на уничтожение духовных христианских корней национальной культуры; без решения этой задачи его властный проект никогда бы не был осуществлен.

Глава одиннадцатая Смысл финала

Воланд – персонаж в маске, изображающей дьявола. Его имя – маска, его внешность – маска, его одеяние – театральный костюм, потусторонний мир, в который он несется в финале романа, – театральная декорация. И все-таки не узнать его невозможно. Это зло в человеческом обличье, не абстрактное, а абсолютно реальное – имя ему давно дано – «анчар», «злодей на троне», тот самый «самовластительный злодей», про которого сказано: «Читают на твоем челе печать проклятия народы, ты ужас мира, стыд природы, упрек ты Богу на земле».[75] Самозванец и оккупант, кровожадный убийца, утопивший страну в крови, превративший людей в палачей и жертв, «рябой черт» с «желтыми глазами тигра». Обожествивший собственную персону, тридцать лет вещавший от имени партии и народа, именем народа казнивший народ. Объем его власти был беспредельным, загадку его могущества будут разгадывать в веках. Роман Булгакова «Мастер и Маргарита» весь посвящен этой загадке – природе всеобъемлющей единоличной власти генсека Сталина. «Так кто ж ты, наконец?» – вопрос эпиграфа и главная проблема романа.

Демифологизация, десакрализация Воланда начинается в тот момент, когда читатель оценит все фантастические события, о которых повествуют московские главы романа с трезвой и разумной точки зрения человека, ведущего следствие по делу об убийстве, и ответит на вопрос: «кому выгодно?» Кому выгодна смерть мастера и уничтожение его романа, тот и убил автора и сжег рукопись.