Щит Персея. Личная тайна как предмет литературы

Но вернемся к Маргарите. На короткий миг – тот самый миг, в который можно увидеть обман фокусника, – точки зрения Воланда и героини разъединяются, и оказывается, что взгляд Маргариты сохраняет человеческую оптику.

«– Михаил Александрович, – негромко обратился Воланд к голове, и тогда веки убитого приподнялись, и на мертвом лице Маргарита, содрогнувшись, увидела живые, полные мысли и страдания глаза».

Вся дальнейшая речь сатаны в свете этого безмолвного, безмерного страдания живого «убитого человека» выглядит абсолютным фиглярством, ибо Воланд прямо глядит в глаза головы и нисколько не содрогается. И вся его величественность, его остроумие, его «справедливый» приговор, его торжество – все эти «погремушки» власти разоблачаются этим одним и единственным «кадром», на мгновение зафиксировавшим происходящее в его человеческом измерении.

Для создания этого «кадра» Булгаков воспользовался всем известной пушкинской формулой: «Но не хочу, о други, умирать, я жить хочу, чтоб мыслить и страдать!»[42] Берлиоз был образованным человеком, Пушкина он, конечно, знал и ценил. Роман мастера, его художественное мастерство он тоже, несомненно, признал и высоко оценил. По-видимому, Берлиоз принадлежал к той части советской интеллигенции, которая по долгу службы публично выполняла необходимые государству заказы, но наедине с собой, в личном частном пространстве своего дома «баловала» себя настоящим искусством.

«Живые, полные мысли и страдания глаза» в сочетании с немотой и выбитыми зубами – это такая реальность застенка, которая исключает всяческое злорадство. Положение Берлиоза в виде живой головы на блюде – это буквальная реализация пушкинской формулы и одновременно полемический выпад Воланда в его скрытой полемике с самим Пушкиным. Состояние, в котором находится Берлиоз, – это воплощение только возможности страдать и мыслить, но не жить. Потому что результатом страдания и мысли всегда становится творческое деяние, например, рукопись или хотя бы говорение. Ведь рукопись создается рукой под диктовку головы. Отсекая возможность писать, диктатор как бы отсекает голову от туловища. И мотив отрезания, отрывания головы вместе с мотивом создания и уничтожения рукописи – важнейшие взаимосвязанные темы, мотивы, образы и метафоры в романе «Мастер и Маргарита».

Итак, весь многостраничный сюжет бала с его шумом, гамом, блеском и великолепием не смогли заставить нас поверить, что все это – бескорыстная забава, бесцельная игра ради игры, что у сатаны нет никакой тайной цели, которую он тем тщательнее скрывает, чем упорнее к ней стремится. Ясно, что Воланду зачем-то нужна Маргарита, что не случайно по ее следу шел Азазелло. И дело тут не в имени и не в якобы королевской крови Маргариты. Что же нужно Воланду от Маргариты?

На этом этапе выстраивания потаённого сюжета мы должны дать обзор реальных, а не сказочных последствий публикации фрагмента из романа мастера о Понтии Пилате.

Шумная кампания травли мастера в прессе, активная атеистическая пропаганда, организованная Берлиозом, привлекала внимание граждан к «одиозному» тексту, стала его рекламой, что, по-видимому, было признано «высшей инстанцией» политической ошибкой руководителя московской литературой.

Воспользовавшийся конъюнктурой «политической травли» Могарыч спровоцировал своим доносом арест мастера и занял его квартиру.

Мастер успел сжечь рукопись до ареста, и тем самым «известное учреждение» не сумело добыть «запрещенную рукопись», то есть не получило «компромат».

Мастер ни в чем не признался, ни под чем не подписался, не «сдал» Маргариту, был выпущен из тюрьмы и исчез из поля зрения власти.

Он нашел убежище в психиатрической лечебнице, где симулирует амнезию, его имя в медицинских документах не отражено.

Высшая власть – лично Воланд – прочитал опубликованный фрагмент рукописи и осознал, что само существование этого текста и его автора представляют реальную угрозу.

С точки зрения верховного владыки, бесследное исчезновение автора – это существенный провал в работе спецслужб.

Воланд лично инициирует спецоперацию по отысканию рукописи и по идентификации автора текста о Понтии Пилате, а также меняет руководство писательской организацией, ибо саму идеологическую кампанию, организованную Берлиозом, считает политической ошибкой, привлекающей внимание граждан к проблеме, внимание от которой необходимо отвлечь.