Шехерезада

Они проезжали мимо росших рядами пустынных колючек и редкой травы. Справа маячил настоящий город из разломов столовых гор, песчаных холмов, айсбергов почерневшей лавы, фантастических эрозийных образований. Касым как бы старался держаться ближе к островам, пока те по крайней мере встречаются на пути.

— Может, в холмах скрываются разбойники, — предупредил Юсуф.

— Ты меня пугаешь?

— Просто напоминаю.

— Ну а ты где бы спрятался на месте связного? Разве не в холмах? Может, даже ту самую вашу царицу с собой прихватил бы. Что я, по-твоему, делаю? Просто стараюсь, чтоб нас наверняка заметили. Поэтому не говори, будто бы я держусь берегов.

— Я ничего подобного не говорю.

— Ну так думаешь.

Однако, доехав до конца хребта, они никого не увидели, за исключением нескольких шустрых ящериц да стайки вспорхнувших рябок. В небе неподвижно парили орлы.

— Тут сделаем привал, — решил Касым. — В тени. Не разгружайте верблюдиц. — А ты, слабоумный, и ты, ловец жемчуга, пройдитесь-ка, по сторонам поглядите.

Маруф с послушным ворчанием сразу отправился, по-хозяйски поглаживая повязку на глазу, а Даниил помедлил, словно гадая, что будет, если он не исполнит приказа, впрочем, потом тоже отправился.

Верблюдицы срывали изумрудные листья с колючих кустов, Исхак расстилал подстилку, готовясь прилечь, Касым сидел на розоватом щебне, осыпавшемся с холма, одним беглым прищуренным взглядом окидывая горизонт, горы, свинцовое небо, видно, считая их полем, предназначенным для завоевания.

— Ну и где же обещанное? — спросил он, широко разводя руками. — Налетчики, жара, демоны… Я ничего не вижу.

— Дай бедам шанс, — посоветовал Юсуф.

— Именно ты утверждал, что никто не погибнет.

— Это не означает, что нам не грозят неприятности. По-моему, мы постоянно должны соблюдать осторожность.

— Я сообщу, когда надо будет соблюдать осторожность. Бедуин с шейхом просто всем вам мозги задурили.

— Я только говорю, что нас можно загнать здесь в ловушку. Никто ничего не заметит.

— Если б тут было опасно, нас сюда не послали бы.

— Может, как раз собирались устроить засаду.

— Откуда ты знаешь? — презрительно фыркнул Касым. — Если мы не в море, думаешь, будто сравнялся со мной?

— Никогда не говорил ничего подобного, — ответил Юсуф с широкой улыбкой.

— Угу, вижу, — кивнул Касым, обезоруженный этой улыбкой. — Что там предсказатели наобещали? Верблюдицы изрежут ступни о камни? Смотри. — Он подхватил горсть гладко отполированной гальки. — По ним можно пройти полпути до порта Джабира. Бурдюки с водой протекут? Ни одной капли не вытекло. Ты скорей увидишь, что я ем свинину, чем сосу воду из верблюжьих кишок.

— Я видел, как ты ел свинину, — напомнил Юсуф.

— Правда. Напомни-ка, как звали хряка? — Оба рассмеялись знакомой шутке, и Касым неожиданно преисполнился самодовольства. — Дай мне воздух и звезды, я любого приведу в безопасную гавань. Жара? Те самые бедуины даже не представляют себе, что такое жара. Разбойники? Чем они отличаются от морских пиратов? Я не боюсь, — настаивал он и невольно повторил слова Юсуфа: — Чтоб признать что-то, надо увидеть. А я ни на секунду не верю…

С холма вдруг посыпались камни, и Касым вскочил как ужаленный, закрутился на месте, выхватив нож. На вершине показалось незнакомое животное с толстыми витыми рогами.

— Что это? — прошипел капитан.

Никто не ответил; животное по-прежнему пристально смотрело на них.

— Все молчите, ни слова, — предупредил Касым, оглянувшись. — Ни слова.

Животное исчезло, как бы не найдя ничего интересного для себя.

Касым выдохнул.

— Не знаю, что это такое, но оно меня напугало, — признался он, расслабившись.

— Просто каменный козел, — объяснил Юсуф.

— Кто?

— Козел, живущий в пустыне. Я их видел рядом с Насибином, — растолковал Юсуф и поспешно добавил: — Хотя, конечно, тут могут быть и разбойники. Тот самый головорез Калави, о котором шла речь.

— Нечего ему тут делать, если хочет жить долго, — громко объявил Касым, обращаясь к скалам и снова пряча нож в карман. Заметно обеспокоенный происшествием, он немедленно приказал бы пуститься в путь, если бы раньше не велел сделать привал. Опасливо оглядел холм, убедился, что верблюдицы целы и невредимы.

Вернулись Маруф с Даниилом, притащив нечто похожее на угря, бешено извивавшееся и вертевшееся, брошенное посередине на землю.

Касым первым делом взглянул на Юсуфа:

— Ты все знаешь. Что это такое?

Безглазое веретено поджалось, метнулось к Исхаку, твердо стоявшему на месте.

— Я его от ящерицы оторвал, — запоздало ответил Маруф. — Которую поймать хотел.

— Это хвост ящерицы, — сказал Даниил, обиженный, что его не спросили. — Вот что это такое.

Все наблюдали за удивительным зрелищем, пока движения хвоста не свелись к бесконечному трепету.

— Точно как мой член, — похвастался Касым. — Отрежь его, он будет жить без меня.

— Поразительная жизнеспособность, — заметил Юсуф.

— Все напрасно, — шепнул Исхак, когда хвост в конце концов застыл в неподвижности.