Шёл разведчик по войне

 Дед Эйнор или как звали его русские Иван Иванович, а иногда и короче Иваныч, раньше жил в Ленинграде и Миша там часто его видел. После переезда в Хаапасаари делал при Советской власти колхозу за трудодни, а сейчас нуждающимся соседям за заранее оговорённую плату или, за посильное подношение если хозяин не мог оплатить работу полностью, рамы, грабли, столы, табуретки, тумбочки и прочую столярку. Летом под навесом, а зимой в доме постоянно слышались стук киянки, шорох фуганка, шелест длинных, завитых и вкусно пахнущих стружек. Иногда стружка получалась очень длинной и её можно было вытягивать в поезд, а из обрезков круглых, квадратных и всяких разных можно сделать что угодно: и паровоз, и танк, и самолет, и военный корабль и даже пароход дальнего плавания. А Микко мечтал стать капитаном дальнего плавания. Не просто капитаном, а именно капитаном дальнего плавания. Белые ботинки, белые брюки, белый китель, белая фуражка с золотым якорем на голове, бинокль на груди, рупор в руке - стоит на мостике, смотрит в бинокль на морскую даль и подаёт через рупор команды капитан дальнего плавания Михаил Метсяпуро. Фамилия не очень морская?[15] Но это только на первый взгляд. Разве море не реками наполняется, а те не из ручьев воду берут? Так что фамилия самая морская.

 

 Попетляв по лесу человек со шмайссером вышел, уже с противоположной стороны, к базе советского разведывательно–диверсионного отряда. Три замаскированные землянки, две для личного состава, третья штабная. Замаскированы грамотно, даже при подходе, в нескольких метрах не отличить землянки от обычных сугробов, да бежит меж ними змейкой лыжня, укатанная не более, чем в прочей части леса. Длинные дымоходы проложены в земле и выведены в густой ельничек — печки уже топятся, но дыма не видно и запах его не чувствуется.

 Штабная землянка несколько смахивает на двухместное купе, только спальные места, на нижнем из которых лежит рация, из жердей собраны и покрыты еловым лапником, да размером она побольше, ещё стол и печка в ней помещаются.

 Командир отряда, не очень высокого роста, но кряжистый, с крупными чертами лица и несколько кривоногий, лейтенант Подкович Эдуард Емельянович выслушивает доклад бойца в маскхалате и со шмайссером на груди. Боец докладывает шёпотом — таков порядок во вражеском тылу: будь то в засаде, на марше или на базе, все разговоры ведутся шёпотом.

 - …Сосновая толще других, расщеплена, с клинышком …берёзовых шесть, кроме того - берёзовая развилка с двумя кольцами и линиями от кольца к кольцу… — боец докладывает, а командир делает пометки в записной книжке. — Все палочки связаны ивовой корой, завязка на один узел, — закончил доклад боец.

 Эдуард Емельянович сделал необходимые пометки в записной книжке, кое–что переспросил, уточнил.

 - Хорошо. Можешь быть свободен.

 

 К приходу Ирмы он успел отнести скотине пойло и задать сена, насыпать курам ячменя. В хлеву было достаточно светло, с лучиной стоять не нужно. Ирма осталась удостовериться, по всем ли правилам обиходил животину Микко, а сам он вернулся в дом. Посмотрел на ведра из-под пойла.

 «Надо помыть. По делу, вроде, ни к чему, достаточно сполоснуть, но Ирма сдвинута на чистоте и вымытую посуду наверняка отметит».

 Вернувшись из хлева Ирма действительно отметила чистоту вёдер, правда, по–своему.

 - Парень сам, безо всякого указания намыл, а иные дочек приучить не могут в чистоте посуду содержать. И вымыл чисто, а иные… — и пошла–поехала пилить, нынешнее, по её мнению, нерадивое и неряшливое девичье сословие.

 - Как же можно к скотине, с нечистой посудой? — Вспомнил Микко бабу Лийсу и вставил лыко в строку. — Моя бабушка всегда говорит: если посуду не мыть или корм, или там пойло неаккуратно готовить, то вся нечистота потом в молоко и в мясо перейдёт.

 - Правильно говорит. Хорошая у тебя бабушка. Умница, — одобрила Ирма. — Ну ладно, главное дело мы с тобой сделали. А с остальными как? Один справишься?

 - Конечно справлюсь.

 - Вот и хорошо, управляйся. А я пойду, дома тоже дел оставлено не мало. Если ж заминка какая выйдет, прибегай за помощью, не стесняйся. А я через какой час зайду, посмотрю.

 Позавтракал. Доел остатки сига, запил полуковшом колодезной воды. Желудок, вроде, не пуст, но и не сыт. Хотелось, очень хотелось молочка или хотя бы чего–нибудь молочного. Но корова у Юлерми уже не доилась, была в запуске. Так установила Сильва, пораньше запускать корову, чтоб к первой травке телёночек был уже подросшим и крепеньким, так и после её смерти исполнил Юлерми.

 Микко снова вышел во двор. Смёл тоненький снежок к фундаменту. У конюшни и хлева, снег взрыт конскими копытами и полозьями саней. Похоже, у Юлерми не хватало времени или внимания. Микко взялся за лопату.