Шепот

— Где ваши ученые? Где ваши рядовые интеллигенты? Вот вам доказательство. Кто-то из вас задумал организовать так называемую УПА (хотя, по правде говоря, я не видел настоящей армии за эти три года) — и что он для нее имел? Хоть одного врача-украинца, например, имел? Нет! Пришлось искать немца, платить ему валюту, обещать золотые горы. Армия, у которой- госпиталь с одним-единственным врачом! Признайте, пан Прорва, что вы ничего не имеете. Даже ни одного врача-украинца!

— Они все продались большевикам.

— Ага. А кто доказывал мне, что все истинные украинцы — с нами, в лесах, а с Советами — то уже не украинцы, а оборотни, ренегаты, изменники.

— Мы должны были их освободить, снять пелену с глаз… Наша нация могучая и славная. Все разговоры о нашем бескультурье — злостный поклеп! У нас Шевченко, Франко…

— Неизвестно у кого: у вас или у них. Теперь вообще ничего неизвестно, мой дорогой пан Прорва… Мир не переносит устойчивости. Он переформировывается, как морская волна, каждое мгновение. Победители становятся побежденными, обвиняемые занимают места судей… Человеческие ценности… Ах, что теперь так называемые людские ценности! Кто может определить хотя бы приблизительно их стоимость! Однако могу вам сказать наверное: побеждают всегда те лидеры, которые умели повести за собою интеллигенцию. Без интеллигенции никто не может выиграть борьбу за власть. Яркий пример: разгром вашей УПА. Смехота: целая так называемая армия не имела ни единого собственного военного врача! Ни единого инженера-фортификатора, ни единого военного специалиста! Приглашают немца, фактически своего вчерашнего врага, вчерашнего политического противника…

— Вы же сами утверждаете, что все беспрестанно меняется…

— Да, да… Но есть постоянные величины. Если я вчера был вашим политическим противником, то, очевидно, в потенции таким для вас остаюсь и на завтра. Это так же точно, как для вас — существование бога. Я признаю также свое право на докторский гонорар. Оно не может меняться в зависимости от политических или еще каких-либо перемен. Человечество всегда будет разделено на больных и врачей. Кто хочет быть здоровым, обязан платить!

— Гораций сказал: вилиус аргентум эст авр, виртутибус аврум. Серебро дешевле золота, а золото — дешевле моральных достоинств.

— Го-го! — деланно загоготал Кемпер. — Мне нравится ваша наивность, пан Прорва, но наивность прекрасна лишь до тех пор, пока рядом с нею будет такой трезвый ум, как ваш покорный слуга. Держитесь доктора Кемпера — и вы не пропадете. Ваши так называемые моральные ценности могут существовать лишь при условии, что у меня будет золото. Гарантия! Вдвоем мы прекрасно дополняем друг друга… Во мне чудесно уживаются чистый интеллигент и меркантильнейшая душа. Очевидно, много найдется людей, которые доказывают несовместимость этих качеств в одном лице, но вот — я перед вами! Я люблю позаботиться о своем будущем, не полагаясь ни на кого. Да и на кого теперь можно положиться? На бога? Вы лучше меня знаете, что это самая неуловимая из всех известных нам субстанций, а поэтому самая ненадежная. На правительства? Теперь пошли правительства, которые не могут гарантировать вам даже тюрьму, не то что нормальную жизнь. На друзей? Друзья есть, когда у тебя — сила. Бессильный не имеет никого. Вы стали мне другом, пан Прорва, только потому, что вы почувствовали мою будущую силу. И вы не ошиблись. Не нужно ничего говорить. Все ясно. Мы мужчины. Мне нравится ваша трезвость. Рука — руку… Вы спасли мне жизнь. Я позабочусь о вашем будущем — слово интеллигента и слово истинного немца, мой дорогой господин Прорва. Как видите, я откровенен до конца. И смелый. Честно сказал вам, что у меня есть деньги, да еще и доллары. И не потому, что верю в вашу порядочность: нет, просто уверен в вашей безвыходности. Допустим, вы убиваете меня, забираете деньги. На мертвом найти их нетрудно. А что дальше? Все равно вы — в ловушке. Даже, допустим, вам удалось выбраться из этой милой демократической страны. Что дальше? Денег вам хватит лишь на короткое время, а жить нужно дальше. А как? Ге-ге, то-то и оно!

— Меня оскорбляют ваши предположения, пан док-тор, — хмуро промолвил Ярема. — Вы забыли, что я но просто шкурник. Я идейный борец.

— Знаю ваше отношение к вере, не хочу отказать вам в способности верить даже в химеры. Но сегодня мы вынуждены жить только реальными вещами. Например: придут проводники. Вы сможете с ними договориться? Мне не хотелось бы видеть этих типов. Представляю себе, что это за рожи!

— Не беспокойтесь.