Шепот пепла

Утро разбудило оглушительным щебетом птиц. Юноша подскочил ни свет ни заря и растолкал сонную Цуну. Ему не терпелось найти людей и порт. От моря тошнило, но Нико готов был целовать корабельную палубу, лишь бы оказаться на Большой земле. В карманах не так много денег, но на дорогу хватит, а на остальное можно заработать игрой в го или чем-нибудь еще.

Нико доел остатки рыбы и стал торопливо собираться. Походный мешок давно опустел, да оно и к лучшему. Теперь весь скарб умещался в сумку, с которой юноша появился на «Пьяном Ульо».

Цуна возилась долго. Перебирала кувшины. Вздыхала. Шмыгала.

– Эй, ты идешь? – спросил Нико, войдя в тенистый бамбуковый лес.

Дикарка поджала губы и, не глядя на него, отрицательно помотала головой.

Юноша растерялся:

– Не пойдешь, что ли?

– Тат.

– А что тогда делать будешь?

Цуна указала на лодку, потом на море.

– Э-э, нет уж! Никуда не уплывай, пока я не найду порт! Пошли. Вместе поищем.

– Тат!

– Идем уже, чего испугалась?

Нико взял девочку за руку. Цуна неохотно поддалась.

Тонкие стволы уносились в небо, рассыпаясь наверху зеленым стеклярусом листвы. Ни тропинок, ни аллей, только мягкая, рыхлая почва под ногами.

Нико ориентировался по компасу, чтобы не заплутать, и через несколько часов вышел на дорогу, прорубленную в гуще древовидной травы. Он тотчас оживился и припустил по ней, не жалея сил. Цуна съежилась и едва поспевала следом.

Энтузиазм быстро утих, а идти пришлось целый день. Сначала по лесу, потом вдоль плантаций сахарного тростника. Нико уже отчаялся найти селение засветло, когда вдалеке появились первые глиняные домики-мазанки.

Завидев их, Цуна остановилась как вкопанная. Без толку было тянуть ее дальше. Девочка отчаянно вырывалась.

– Да что с тобой? Чего испугалась? Я же рядом!

– Ри! – воскликнула дикарка, обернувшись.

– Хватит фантазировать! Нет никакого Ри!

– Нико бакта!

– Это ты дурочка! Пойдем уже! Наконец-то до людей добрались.

– Тат!

– И что теперь? Обратно к лодке пойдешь на ночь глядя?

– У, – понуро кивнула Цуна.

– А-а-а! – Нико взъерошил кудри вне себя от раздражения. – Хотя бы объясни, чего ты боишься?

– Цуна целю. Тут ее убить.

– Чего?

– Цуна бецветная! Цуна целю! Це-елью!

– С целью? – Нико округлил глаза. – То есть с Целью? Ты порченая, что ли?

– Бецветная, – кивнула девочка. – Нико иди. Цуна пыть домой.

Юноша застыл, ошеломленный, разглядывая дикарку. Она мяла в руках подол рубашки, доходившей ей до колен. Босая, худенькая, дочерна загорелая.

– Так ты с Целью, – повторил Нико, усаживаясь прямо на дорогу. – И как до меня раньше не дошло? А какая у тебя Цель, знаешь?

– Не любю вране! – с готовностью ответила Цуна, глядя на него сверху вниз.

– Ты, что ли, второй Такалам? – рассмеялся принц. – А я думал, ты просто странная. Может, ты его внучка все-таки?

– У-у-у, – завыла дикарка, глотая подступившие слезы. – Нико дурак иди. Цуна пыть домой!

Она обняла его за шею, прилипла, как пиявка, и разрыдалась.

– Ладно тебе! Не скули! Ну! Хочешь, спою?

Девочка закивала, всхлипывая. Нико вспомнил шутливую детскую песенку, и Цуна вскоре притихла, внимательно слушая.

Они расстались на перекрестке. Принц отдал дикарке компас вместе с парой полезных штуковин, которые могли пригодиться в море, и долго смотрел, как она убегает прочь от людей в гущу бамбукового леса. На душе стало тревожно и тоскливо. Встретятся ли еще где-нибудь люди, похожие на Цуну?

Глава 17 Лавина неприятностей