Шепот пепла

– А ты знаешь, что я вот тут лежал и молился? Просил сам не знаю кого. Ты, случайно, не божество?

– Нет. Я Астре.

– А я Элиас. Правда же имя дурацкое? Это в честь старого бога. Одного из дозатменных. У меня и перекрестный знак есть.

Элиас нащупал на груди толстую нитку и вытянул маленький деревянный крестик.

– Что он означает? – спросил Астре.

– А кто его знает. Мамка сказала носить, я и ношу. Я в этих всяких господ наверху никогда не верил. Потому что если они там были, то чего ж не побороли черносолнцного? Их же целый табун там пасся, могли и побороть… Вот так я думал. А потом лежал тут и, ты знаешь, молился. А потом ты пришел. Я теперь верю, даже если это неправда.

Элиас поцеловал перекрестный знак и спрятал под одеждой.

– У тебя есть что-нибудь для огня?

– Кремень в смысле? В кармане возьми. Брр. Холодно, того гляди окочурюсь.

– Холод тебя спас, – возразил Астре, потроша куртку Элиаса. – Если бы не он, ты бы умер без воды куда раньше.

– Умеешь ты порадовать…

Астре наломал ветоши и взялся сооружать костер. В походном мешке Элиаса нашлась жестяная кружка, щепотка соли и крохотный сухарик. Был тут и нож, которым Астре мелко нарезал кактусовые листья и луковицу мальвии. Залил все водой и держал над огнем. Получилось что-то вроде густого травяного супа. Они хлебали его по очереди. Горячее питье разливалось в желудке приятным теплом, вызывая мурашки.

Элиас оказался чересчур болтливым для слабосильного парня. За пару часов неподвижного лежания с закрытыми глазами он успел рассказать Астре о своей незавидной жизни в рыбацкой деревне на востоке Валаара и о том, как ему начали сниться прималевские сны. Тут совпало еще, что скоро жениться надо вроде как, а у него ни кола ни двора своих нет, а на рыбе этой разве заработаешь? Так и прозябал бы нищета нищетой, ни одна невеста не посмотрит. Вот и решил вестником мертвых стать. Дело-то прибыльное и в чести повсюду. На первое испытание денег наскреб кое-как, а вот на второе не удалось. Решил через пустыню сам пройти.

– Чем ты думал? – поразился Астре. – Это же верная смерть. Только примали могут ее пересечь. И то если все колодцы знают или могут делать воду.

– Так я же и есть прималь, – невозмутимо заявил Элиас. – Я решил, что это все уже умею, только надо… Ну это… В особенное место попасть. Дай еще хлебнуть водички, а?

– Вот ты даешь, – покачал головой Астре. – Не в обиду, но говорят, что дуракам везет.

– Хоть горшком назови, только пить мне еще дай, – взмолился Элиас.

Он до сих пор не видел культей Астре, и калеку это тревожило. Лучше уйти, пока новый знакомый будет спать.

– А ты давно прималь? Я тебя особо не разглядел, но ты молодой вроде, – словно поддев его мысли, сказал Элиас.

– Недавно.

– Слушай, а давай я на тебя поработаю, а ты меня научишь тоже так делать, а? В смысле, воду. Денег у меня нету, сам понимаешь. Зато я много чего умею. Ты меня только до реки доведи, а я уж такой тебе рыбный пир закачу!

– Я не смогу тебя учить.

– А чего помог тогда? – разочарованно буркнул Элиас. – Другой бы мимо прошел и не почесался. Разве что карманы обшарил. Я думал, ты добрый, научишь всему.

– Вот наивный, – поразился Астре. – Как только до своих лет дожил?

– За дурачка меня считаешь?

– Ты не дурачок, конечно, но простой, как валенок.

– А ты прямо сложный, как… сапог?

Астре вздохнул:

– Не обижайся, я не очень хорошо выражаю в словах то, что думаю.

– Значит, говорить надо почаще, – сказал Элиас, зевая. – Я посплю, пока пригрелся. Завтра, глядишь, как огурчик буду.

Некоторое время прошло в тишине. Горе-колдун ворочался, кашлял и все никак не мог задремать. Астре не шевелился, хотя нужно было уходить. Он невыносимо устал от одиночества и мертвой Хассишан.

– Слушай, а ты порченых боишься? – осторожно спросил он, наблюдая за огнем.

– Чего мне их бояться? – зевнул Элиас. – Я же прималь.

– А ненавидишь?

Астре сломал веточку.

– Думаешь, я не заметил, что у тебя ног нет? – сонно пробормотал парень. – Я, может, и валенок, но глазастый. Поэтому и предложил обмен. Я тебе помощь, а ты мне… ну это. Науку.

И он уснул под взглядом ошарашенного Астре.

* * *

Прошел тридень с тех пор, как они миновали реку. В последние ночи Хассишан два раза покрывалась инеем, но оттаивала. Серая каша облаков медленно перетекала на восточный край небесной тарелки, местами оголяя ее голубое дно. Снег она все еще держала при себе.

Воздух стал влажным, отчего вода добывалась куда легче. Впереди стелилась крапчатая пустошь в пучках желтой травы. За ней темнели громады стесанных ветрами коричневых скал. У подножия блестели точно стеклянные осколки полосы озер-миражей. Скоро должны были появиться гейзерные поля и жертвенное ущелье, за которым пустыня постепенно переходила в степь.

– Давай в игру сыграем, – предложил Элиас, оказавшийся неугомонным болтуном. – Я тебе придумаю загадку, а ты мне разгадку. Идет?

– Идет, – устало согласился Астре.

– Ни рожи, ни кожи. На обрубок похоже.

– Я, что ли?

– Пха-х! – Элиас даже согнулся. – Дурье! Это же полено!

– Я не виноват, что у тебя загадки странные, – нахмурился Астре, пытаясь почесать нос о плечо.