Шепот Земли и молчание Неба

Мы провели тогда, в 1958 году, в Туруханском районе Красноярского края почти полгода, посетили практически все кетские селения от Подкаменной Тунгуски на юге до Мундуйского озера и реки Курейки на севере. Мы узнали многое, но это была первая встреча с необычной культурой и бытом народа, чье происхождение и тайна самобытности языка до сих пор не разгаданы. После этой первой встречи мы еще трижды вместе были в «Кетии», как мы называли между собой просторы енисейской тайги и тундры, освоенные кетами. Я был в этих местах еще раз уже без Алексеенко, со студентами, а она — многократно самостоятельно или с другими спутниками. Кеты, их духовная культура, их жизнь, их судьба стали судьбой и жизнью Евгении Алексеевны Алексеенко, самого блестящего и талантливого исследователя этого народа, его прошлого и настоящего.

Много алэлов прошло перед нами: алэлы и в доме Толкова, и в доме Бердникова, и Серкова, и, конечно, Харлампия Бальдина.

Однажды зимой где-то близ Келлога я столкнулся с Харлампием Петровичем Бальдиным, старым знакомым, подарившим нам много интересных рассказов о жизни кетов.

Был легкий морозец. Я пошел в тайгу на обыкновенных лыжах, на которых мы все бегаем по нашим пригородам зимой. В первые месяцы календарной зимы снега еще немного, и можно идти по тайге на узких лыжах. Цели у меня не было никакой, я решил просто отдохнуть и подумать на воздухе.

Мой путь пересек след широких камусных лыж. По очертанию кольца лыжного посоха с одной стороны широкой лыжни я понял, что это след Харлампия Петровича. Ему тогда было уже под семьдесят, и невольно подумалось: «Зачем старик Бальдин пошел в тайгу?»

Я свернул на его лыжню и довольно скоро увидел его, прислонившегося к сосне. Он был одет в короткую оленью охотничью парку, на голове ситцевый платок, завязанный на старушечий манер. В руках у него было ружье «Белка» — двуствольное, стволы расположены один над другим: один ствол малокалиберной винтовки, второй — обычного охотничьего дробовика.

Харлампий Петрович целился в кого-то или во что-то. Не оборачиваясь ко мне, он поднял руку: «Тише, остановись!» Я встал. Раздался выстрел, и Бальдин радостно крикнул: «Наконец-то я добыл ее! Иди сюда, парень!»

Я пошел вслед за Харлампием, но он раньше на своих широких лыжах оказался у поваленного ствола и гордо потрясал телом убитого бурундука. Пуля попала зверьку в голову. Зверек был небольшой. Зачем он?

— Зачем вам бурундук, Харлампий Петрович?

— Ой как надо, у алэла совсем прохудилась одежонка, а она была из бурундучьего меха. Я уж месяц как хожу за бурундуком. Теперь добыл, теперь алэл — самая старая из старушек-помощниц будет рада. Сегодня же разделаю шкуру и завтра сам сошью ей сокуй, чтобы было тепло.

Информации было неожиданно много. Оставалось только тактично задать вопросы: и о смысле алэлов, и почему они всегда женщины, и почему старухи, и зачем им одеяния?

Женя также собирала подобный материал. И расспросы Харлампия Петровича, и постоянные наблюдения — все это позволило узнать основное: алэлы непременные, обязательные спутники и, по сути древних представлений, члены каждой кетской семьи.

Алэлы, духи — помощники по дому

Не может быть кетской семьи без алэлов. Алэл — женского рода. Из целого куска дерева искусно вырезано широкое лицо, руки, ноги, грудь. Обязательно старушка должна быть одета: и потому, что ей голой будет холодно, и потому, что быть голой неприлично. Как правило, их в семье бывает одна или две, а то и несколько. Эти старухи — помощницы семьи во всех ее делах: они охраняют жизнь и богатства семьи, помогают по дому, следят за детьми и скотиной — оленями, собаками. Алэлы, которых мы видели, все были очень старыми, потемневшими от времени, прокопченными в дыму чу´много костра.

Часто украшают одежду алэла вышивкой бисером. Делают на лбу бисерную повязку, пропускают бисерную нить по подолу суконного халата или по голенищам унтов. Хранятся алэлы в специальном берестяном туеске в укромном месте в чуме или доме, при перекочевках их возят с собой в санках-ящиках с домашним скарбом.

По понятиям кетов, алэлы чувствуют все, как люди. Им доступны жалость, обида, они знают горе и беды, а также и радость. Нередко их кормят, смазывают рот рыбьим жиром, оленьей кровью. Если человек не будет заботиться об алэлах, то семья останется без постоянных безропотных помощников и погибнет.

Харлампий Петрович вскинул руку с острым ножом, провел несколько раз по распластанной шкуре бурундука и сделал выкройку маленькой длинной парки. Он достал широкоскулую, большеголовую, черную от времени деревянную куклу-старушку, примерил выкройку и быстро стал кидать стежки иглой с оленьей жилой. Вскоре самая старая помощница была одета в новую парку и новые унты из меха бурундука.

— Вот и славно. Вот и хорошо, — разглядывал, приговаривая, свою работу Бальдин, — будет теперь старуха довольна, и нам хорошо всем будет.

Мы узнали об алэлах многое, не узнали только, когда, кто из кетов и зачем сделал первую куклу. В каждой семье они были «давнишними», так говорили и старики, и молодые.