Шерли

Каролина всегда ждала приближения Троицы с содроганием, ведь каждый год ей приходилось появляться на публике и встречаться с самыми богатыми, уважаемыми и влиятельными лицами округи. У нее не было ни матери, ни тетушки, ни компаньонки, и если бы не дружеская поддержка мистера Холла, Каролине пришлось бы справляться со всем в одиночку: целый день находиться на виду, возглавлять процессию на правах племянницы мистера Хелстоуна и учительницы первого класса, заваривать и разливать чай за первым столом, где восседали самые важные леди и джентльмены прихода. Вдобавок она отличалась робким нравом и слабыми нервами и до смерти боялась внимания света, так что неудивительно, каким тяжелым был для нее этот праздник.

Но в этом году у нее появилась Шерли, и это совершенно все изменило: праздник Троицы из мытарств превратился в сплошное удовольствие! Мисс Килдар в одиночку сделала то, что не удалось бы целой толпе обычных подружек. Ее самообладание, бойкость и в то же время непринужденность, сознание важности высокого положения, которым она вовсе не кичилась, – достаточно было только взглянуть на нее, как Каролина преисполнялась мужества. Единственное, чего следовало бояться, – наследница не явится в назначенный час к месту встречи. Порой она относилась ко времени слишком беспечно, а Каролина прекрасно знала, что дядюшка никого не станет ждать и секунды. Едва часы пробьют два, зазвонят колокола, и шествие начнется. Значит, за Шерли придется зайти, иначе подруга ее подведет.

В день праздника Каролина встала с первыми лучами солнца. Все утро она вместе с Фанни и Элизой готовилась к приему гостей, наводила порядок и расставляла в столовой легкую закуску и напитки – вино, фрукты, кексы и пироги. Затем нарядилась в восхитительное платье из белого муслина, которое как нельзя лучше годилось для события, поскольку было и праздничным, и скромным. Фанни ловко завязала вокруг талии хозяйки новый пояс, подаренный ей ко дню рождения Маргарет Холл (Каролина полагала, что его купил сам Сирил, и в ответ поднесла ему комплект батистовых воротничков в красивой коробке). Свою простенькую шляпку Каролина обшила в тон поясу, на плечи набросила элегантный, хотя и недорогой шарф из белого крепа. Вряд ли ее можно назвать писаной красавицей и сказать, что выглядела она умопомрачительно, зато смотреть на нее было приятно, как на хорошенькую картинку, где мягкость нежных оттенков и изящность линий вполне искупают отсутствие ярких красок и четких контуров. Ласковые карие глаза и свежесть лица Каролины прекрасно сочетались с нарядом, подчеркивая скромность, доброту и мечтательность натуры. Подобной девушки не испугался бы ни агнец, ни голубка: они признали бы в ней родственную душу, столь же бесхитростную и незлобивую, как и они сами, или же какими их принято считать.

В конце концов, Каролина лишь слабое, грешное человеческое существо, хотя и довольно привлекательное с виду, но, как справедливо заметил преподобный Сирил Холл, ни в коей мере не сравнимое в добродетели с увядшей мисс Эйнли, в данный момент надевавшей в узкой спаленке черное платье, унылую серую шаль и шляпу.

И Каролина отправилась в Филдхед, выбирая самые заросшие тропки и луга, чтобы никого по пути не встретить. Она быстро шагала под зелеными кронами по мягкой траве. Ни пыль, ни роса не могли бы испачкать подол ее безупречно чистого платья или намочить изящные туфельки, потому что ни пыли, ни росы не было! Недавние дожди смыли всю грязь, а ослепительно яркое солнышко высушило влагу. Каролина бесстрашно ступала и на ромашки, и на траву, и даже в густые заросли. Добравшись до особняка, она направилась в будуар мисс Килдар.

И правильно сделала, иначе Шерли непременно бы опоздала. Вместо того чтобы быстро собираться, она растянулась на тахте с книгой в руках. Миссис Прайер тщетно пыталась убедить ее, что пора вставать. Каролина не стала тратить слов понапрасну: забрала у подруги книгу и собственноручно принялась ее переодевать. Разомлевшей от жары юной проказнице Шерли хотелось болтать, смеяться и ничего не делать, но настойчивая Каролина решила успеть во что бы то ни стало и продолжила торопливо завязывать шнурки и закалывать булавки. Наконец она застегнула последний крючочек и строго пожурила Шерли, заметив, что негоже леди быть такой беспечной, и она прямо-таки олицетворяет собой преступную нерадивость. Впрочем, следует признать, что это было прелестное олицетворение столь досадного качества.