Шерли

– Мне нравится видеть вас довольной и счастливой. Да ниспошлет вам Господь подольше сохранять душевный покой и чистоту! Разумеется, я говорю о чистоте относительной, ведь для него все мы грешны. То, что человеческому восприятию кажется безупречным и ангельски-чистым, для него – немощь, очистить которую может лишь кровь Сына его, а укрепить – сила Духа его. Так давайте же все мы преисполнимся скромности – и я, и вы, мои юные друзья, заглянем в свои сердца и увидим в них соблазны, противоречия, наклонности, кои заставят нас устыдиться. В глазах Господа человека красит не юность, не внешняя красота, не манеры, не обаяние – для него это вовсе не добродетели. Юные леди, глядя в зеркало или слушая мужскую лесть, помните о том, что в глазах Создателя Мэри Энн Эйнли – женщина, которую никогда не восхваляло ни зеркало, ни человеческие уста, – гораздо краше и лучше вас! Воистину, – добавил священник, помолчав, – она прекрасна. Вы, юные создания, поглощенные самими собой и надеждами земными, не живете так, как жил Христос. Пожалуй, на это вы еще не способны, ведь ваше земное существование так прекрасно и безоблачно. Зато мисс Эйнли, смиренная сердцем и исполненная благоговейного трепета перед Господом, следует по стопам Спасителя…

Тихую речь мистера Холла перебил резкий голос Донна.

– Кхе-кхе! – начал он, нарочито прочищая горло перед тем, как высказать нечто важное. – Кхе! Мисс Килдар, минуточку внимания!

– В чем дело? – небрежно откликнулась Шерли.

– Надеюсь, кроме внимания у вас еще осталась рука, – заявил Донн в своей бесцеремонной и развязной манере, – да и кошелек никуда не делся. Я взываю именно к вашей руке и кошельку. Сегодня утром я пришел сюда с целью…

– Вам следует обратиться к миссис Джилл – раздачей милостыни ведает она.

– С целью просить у вас пожертвования на нужды школы. Мы с доктором Боултби собираемся воздвигнуть ее в Эклфиге, что в приходе Уиннбери. Сейчас деревушка захвачена баптистами: у них там молитвенный дом, а мы хотим их изгнать.

– Увы, я не имею никакого отношения к Эклфигу. Вся моя собственность находится в другом приходе.

– И что с того? Церковная вы активистка или нет?

– Он просто неподражаем. Что за манеры. Что за слог. Я в восторге, – едва слышно пробормотала Шерли, потом громко сказала: – Разумеется, я принимаю активное участие в жизни прихода.

– Тогда вы не откажетесь от участия в этом деле! Жители Эклфига – сборище дикарей, и мы хотим их окультурить.

– Кто же выступит в роли миссионера?

– Полагаю, я сам.

– При такой любви к пастве ваш ждет несомненный успех.

– Надеюсь, хотя главное – деньги! Вот подписной лист на сбор средств – попрошу выделить кругленькую сумму.

Шерли всегда жертвовала на благотворительность не скупясь, однако после отданных трехсот фунтов и многочисленных мелких сумм, разошедшихся на нужды бедняков, более пяти фунтов она дать не могла. Донн придирчиво изучил запись, объявил пожертвование «мизерным» и громогласно потребовал еще. Шерли вспыхнула от негодования и удивления:

– На сегодня достаточно!

– Достаточно? А я-то рассчитывал, что вы возглавите список по крайней мере сотней фунтов! С вашим-то богатством давать меньше просто неприлично.

Шерли промолчала.

– На юге, – продолжил разглагольствовать Донн, – леди с тысячей годового дохода постеснялась бы давать на общественные нужды всего пять фунтов.

Обычно Шерли умела держать себя в руках, но сейчас не выдержала. Ее изящные черты исказились надменной гримасой.

– Странное замечание, – проговорила она, – и довольно опрометчивое! Упрек в благодарность за щедрость вряд ли уместен.

– Щедрость! Вы называете щедростью жалкие пять фунтов?

– Да. Если бы я не пожертвовала их на нужды школы, которую хочет открыть доктор Боултби, что я весьма одобряю – кстати, не могу сказать того же о его курате, поскольку он действует опрометчиво, собирая, точнее – вымогая, взносы, – так вот, если бы не эти соображения, я немедленно потребовала бы возврата денег.

Донн отличался толстокожестью, поэтому не обратил внимания ни на голос, ни на вид, ни на взгляд Шерли.

– Ну и дыра этот ваш Йоркшир, – заявил он. – Ни за что бы не поверил, не увидев собственными глазами. А что за людишки тут живут – взять хоть богатых, хоть бедных! На юге они стали бы посмешищем.

Шерли сжала пальцы и подалась вперед, ноздри ее затрепетали.