Шерли

– Что же вам принести? Фруктов вы не хотите, а я ведь вижу, как у вас запеклись губы. Какое питье вы предпочитаете?

– Миссис Джилл дает мне хлебную воду. По-моему, лучшего и не надо.

На несколько минут в комнате воцарилось молчание.

– Вы страдаете? Вам больно?

– Чуть-чуть.

– Из-за чего вы заболели?

Он не ответил.

– Откуда у вас лихорадка, как вы считаете?

– Болотные испарения, вероятно – малярия. Сейчас осень, самое время для лихорадки.

– Я слышала, что вы с мистером Холлом часто навещаете больных в Брайрфилде и в Наннели. Вам надо беречься, а вы слишком безрассудны.

– Спасибо, что напомнили, мисс Килдар. Вам тоже не следовало бы входить в комнату к больному и приближаться к его постели. Не думаю, что вы заразитесь, – добавил Мур с легкой усмешкой, – но зачем подвергать себя даже малейшему риску? Оставьте меня!

– Потерпите, я скоро уйду. Но мне так хочется перед этим что-нибудь для вас сделать! Хоть чем-то вам услужить…

– Вас ждут внизу.

– Мужчины еще не вышли из-за стола.

– Они там ненадолго. Сэр Филипп Наннели не большой любитель вина, и я уже слышу, как он идет из столовой в гостиную.

– Это слуга.

– Это сэр Филипп, я узнаю́ его походку.

– У вас хороший слух.

– Да, сколько себя помню, а сейчас он еще и обострился. Сэр Филипп приезжал вчера к чаю. Я слышал, как вы пели ему какой-то романс, который он вам привез. В одиннадцать часов он уехал, а перед этим звал вас во двор полюбоваться на вечернюю звезду.

– Вы слишком чувствительны – очевидно, из-за нервов.

– Я слышал, как он поцеловал вам руку.

– Не может быть!

– Почему бы и нет? Моя комната как раз над залом, а окно – над парадной дверью. Его приоткрыли, потому что меня лихорадило. Вы простояли с ним на ступеньках минут десять, и я слышал ваш разговор до последнего слова, слышал, как вы распрощались. Генри, подай мне воды!

– Позвольте, я сама вам подам!

Но Луи отклонил ее услугу и приподнялся на постели, чтобы взять стакан из рук юного Симпсона.

– А что же я могу для вас сделать?

– Ничего. Вы не можете дать мне спокойного сна ночью, а это единственное, чего бы мне сейчас хотелось.

– Вы плохо спите?

– Сон покинул меня.

– И вы настаиваете, что ваша болезнь не опасна?

– У меня часто бывает бессонница, даже когда я совершенно здоров.

– Будь моя воля, я бы погрузила вас в самый глубокий и спокойный сон без единого сновидения!

– Полное забытье? Я этого не прошу.

– Тогда пусть вам приснится то, о чем вы мечтаете.

– Пагубное наваждение! Такой сон будет горячечным бредом, а пробуждение – смертью.

– Вряд ли ваши мечты столь несбыточны, вы ведь не пустой мечтатель.

– Мисс Килдар, полагаю, вы именно так обо мне и думаете, но ведь мой характер отнюдь не страница из модного романа, где все ясно и понятно.

– Возможно… А сон… мне бы так хотелось призвать его к вашему изголовью, вернуть вам его милость. Давайте я возьму книгу, сяду рядом с вами и почитаю вслух? Я могу остаться на полчаса.

– Благодарю, я не хочу вас задерживать.

– Я буду читать тихо.

– Не нужно. Меня сейчас лихорадит, и тихое воркование над ухом будет меня только раздражать. Лучше оставьте меня.

– Хорошо, я уйду.

– И не пожелаете мне доброй ночи?

– Как же, сэр! Спокойной ночи, мистер Мур!

Шерли вышла.

– Генри, мальчик мой, отправляйся-ка ты спать. Пора тебе отдохнуть.

– Сэр, я бы с радостью провел всю ночь рядом с вами.

– В этом нет нужды, мне гораздо лучше.

– Благословите меня, сэр!

– Благослови тебя Бог, мой лучший ученик.

– Вы никогда не называете меня самым любимым учеником!

– Нет, и никогда не назову.

Вероятно, мисс Килдар обиделась на то, что бывший учитель отверг ее любезность; во всяком случае, своих услуг больше не предлагала. В течение дня легкая поступь Шерли часто слышалась в коридоре, но ни разу шаги не замирали перед дверью Луи Мура, и «тихое воркование» не нарушало тишины в комнате больного. Впрочем, вскоре его крепкий организм справился с болезнью. Через несколько дней Луи Мур совершенно выздоровел и вернулся к обязанностям учителя.

«Старая дружба» по-прежнему сохраняла некую власть и над наставником, и над ученицей. Это было заметно по тому, с какой легкостью Луи преодолевал расстояние, которое Шерли пыталась сохранить между ними, а еще по тому, как уверенно и спокойно он смирял ее гордый нрав.

Однажды после полудня семейство Симпсон решило подышать свежим воздухом и отправилось в экипаже на прогулку. Шерли, которая никогда не упускала возможности избавиться от общества родственников, с радостью осталась дома под предлогом неотложных дел. С делами – всего-то и требовалось написать парочку писем – Шерли справилась, едва экипаж выехал из ворот, а затем вышла в сад.