Шерли

Она показала белую руку, на которой темнела довольно глубокая, но уже поджившая рана, нечто среднее между между порезом и ожогом.

– Во всем Брайрфилде нет ни одного человека, кроме вас, которому я бы показала этот рубец, потому что только вы можете отнестись к этому спокойно.

– В этой маленькой отметине вроде нет ничего страшного. Объясните, в чем дело.

– Пусть она и невелика, но из-за нее я не могу спать, исхудала и потеряла покой. Из-за этой раны я вынуждена думать о кошмаре, который случится в ближайшем будущем…

Шерли застегнула рукав и надела браслет.

– Вы понимаете, что мучаете меня? – с улыбкой заметил Луи. – Я человек терпеливый, но у меня участился пульс.

– Мистер Мур, вы же будете моим другом, что бы ни случилось? Поддержите меня своим самообладанием и не оставите на растерзание испуганным трусам?

– Пока ничего не обещаю. Сначала расскажите, что произошло, а потом уже просите что угодно.

– Мой рассказ будет коротким. Примерно три недели назад я пошла погулять с Гертрудой и Изабеллой. Они вернулись домой раньше, потому что я остановилась поговорить с Джоном. Затем я немного постояла на дороге – наслаждалась спокойным ясным днем. Болтовня этих девиц мне изрядно надоела, и я не спешила присоединится к ним. Я стояла, опершись о калитку, размышляла о своем будущем, которое в то утро виделось мне счастливым и безоблачным, поскольку события наконец-то стали складываться так, как мне давно хотелось…

«Вот оно что! – подумал Луи. – Накануне она целый вечер провела с Филиппом Наннели».

– Неожиданно я услышала тяжелое дыхание и увидела собаку, бежавшую по дороге. Я знаю почти всех окрестных псов: то была Феба, одна из легавых Сэма Уинна. Бедное животное бежало, опустив голову и высунув язык, словно его жестоко избили. Я позвала ее, хотела заманить в дом, чтобы накормить и напоить. Решила, что с собакой плохо обошлись: мистер Сэм часто охаживает свою свору плетью и нисколько их не жалеет. Однако собака была так испугана, что не узнала меня, а когда я хотела погладить ее по голове, вцепилась мне в руку. Укусила глубоко, до крови, и сразу убежала, тяжело дыша. Почти сразу на дорогу вышел лесничий мистера Уинна с ружьем в руках. Он спросил, не видела ли я собаку. Я ответила, что видела Фебу. «Вы бы посадили Варвара на цепь, мэм, – посоветовал он, – а еще предупредите своих людей, чтобы никто не выходил из дому. Я ищу Фебу, чтобы пристрелить ее, а конюх ищет на другой дороге. Феба взбесилась».

Луи Мур откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Мисс Килдар вновь взяла квадратик шелковой канвы и продолжила вышивать букетик пармских фиалок.

– Вы никому ничего не сказали, не искали ни помощи, ни лекарства? И даже ко мне не пришли?

– Я добралась до дверей классной комнаты, однако у меня не хватило мужества. Я решила, что лучше промолчать.

– Но почему? Больше всего на свете мне хочется быть хоть чем-то вам полезным.

– Я не вправе что-либо требовать от вас.

– Чудовищно! Неужели вы так ничего и не предприняли?

– Почему же, предприняла, – возразила Шерли. – Я сразу направилась в прачечную: там теперь почти всю неделю стирают и гладят, ведь в доме полно гостей. Служанка оказалась занята, а я тем временем сняла с огня гофрировочный утюг и приложила раскаленный докрасна носик к руке. Прижала посильнее и выжгла рану. Потом поднялась к себе.

– И вы даже не застонали?

– Я ужасно испугалась, от уверенности не осталось и следа. Меня охватила тревога…

– Однако выглядели очень спокойной. Помню, в тот день за завтраком я все прислушивался, не ходите ли вы по комнате, но у вас наверху царила тишина.

– Я сидела на кровати и думала, как было бы хорошо, если бы Феба меня не укусила!

– Вы любите одиночество и презираете сочувствие.

– Неужели, мистер Мур?

– С вашим независимым и сильным характером, вы, вероятно, считаете, что легко обойдетесь без советов, помощи или общества.

– Пусть так и будет, если вам это нравится.

Шерли улыбнулась, продолжая вышивать. Пальцы с иглой порхали быстро и точно, но ресницы дрогнули, глаза наполнились влагой и по щеке скатилась слеза.

Луи Мур наклонился над столом, подвинул ближе стул и произнес:

– Если я ошибаюсь, тогда где же правда?

– Не знаю.

– Знаете, только не хотите сказать, храните все в себе.

– Потому что об этом и говорить не следует.

– Нет, причина в другом. Вы слишком дорого цените свою откровенность, и никто не в состоянии приобрести ее по столь высокой цене. Никто не обладает достаточным благородством, силой и разумом, которых вы требуете от советчика. Вероятно, во всей Англии не найдется ни одного плеча, на которое вы могли бы опереться, и уж точно – ничьей груди, куда бы вы могли припасть. Неудивительно, что вам приходится жить в одиночестве.

– Если понадобится, я смогу прожить одна, Но сейчас вопрос не в том, как мне жить, а в том, что я умру в одиночестве. И от этого мне страшно.

– Вы боитесь, что заразились бешенством, и теперь вас ждет ужасная и мучительная смерть?

Мисс Килдар кивнула.

– Вы просто мнительны, как любая женщина.

– Пару минут назад вы восхваляли мой сильный и независимый характер.