Шерли

Варвар был довольно крупным, сильным и свирепым псом, причем весьма уродливым, потому как представлял собой помесь мастифа и бульдога. Он вошел в стеклянную дверь и сразу кинулся к ковру, усыпанному свежими цветами. Сообразив, что в пищу они не годятся, пес, видимо, счел бархатистые лепестки недурной подстилкой и принялся устраивать свой рыжевато-коричневый зад поудобнее, но тут мисс Хелстоун и мисс Килдар не сговариваясь бросились спасать цветы.

– Благодарю, – сказала наследница, подставляя Каролине свой фартучек, чтобы положить туда цветы. – Мистер Хелстоун, это ваша дочь?

– Нет, моя племянница, Каролина.

Мисс Килдар обменялась с ней рукопожатием и подняла голову. Каролина тоже посмотрела на юную хозяйку.

Шерли Килдар (да, именно так ее назвали родители, мечтавшие о сыне столь страстно, что, когда после восьми лет брака Провидение наконец даровало им дочь, перенесли все семейные чаяния на нее, а также нарекли давно припасенным мужским именем) вовсе нельзя было назвать дурнушкой. Напротив, наследница Брайрфилда радовала глаз. Ростом и статью она походила на мисс Хелстоун, разве что переросла ее на дюйм или два. Природа наградила ее точеной фигуркой, изящными чертами и врожденным обаянием. В отличие от неброской Каролины она сочетала в себе игру света и тени: кожа бледная, волосы темно-каштановые, глаза графитно-серые, без единого проблеска зелени на радужке. Лицом обладала поистине выдающимся, и при этом я вовсе не имею в виду высокие скулы, тяжелый подбородок и огромный римский нос – напротив, черты ее были мелкими и изящно вылепленными, как говорят французы, fins, gracieux, spirituals[64] – лицо подвижное и выразительное, однако мало кому удавалось прочитать и верно интерпретировать изменчивость отражавшихся на нем чувств.

Шерли принялась внимательно и задумчиво рассматривать Каролину, чуть склонив голову набок.

– Как видите, она еще совсем дитя, – заметил мистер Хелстоун.

– Она выглядит моложе меня. Сколько тебе лет? – сразу перешла на «ты» Шерли, ничуть не покоробив Каролину, потому что вопрос прозвучал просто и в то же время серьезно.

– Восемнадцать с половиной.

– А мне – двадцать один.

Больше хозяйка не сказала ничего. Положив цветы на стол, она принялась их разбирать.

– Как же насчет Афанасиева символа веры? – напомнил священник. – Вы ведь верите в то, о чем в нем говорится?

– Верю, но наизусть прочитать не смогу. Я хочу подарить вам букетик, мистер Хелстоун, только сначала соберу такой же для вашей племянницы.

Шерли соорудила маленький букетик из одного яркого цветка и двух-трех цветочков поскромнее, добавила пучок темно-зеленой травы, обвязала шелковой нитью из своей шкатулки для рукоделия и положила его на колени Каролины. Убрав руки за спину, она чуть склонилась к гостье и стала разглядывать ее с видом серьезным и в то же время любезным, напоминая при этом юного кавалера. Сходство усугубляла и ее прическа: косой пробор разделял волосы надвое у виска, струящиеся локоны свободно обрамляли лицо.

– Прогулка тебя не утомила? – спросила она.

– Нет, ничуть. Расстояние небольшое – всего миля.

– Ты бледная. Она всегда такая? – обратилась Шерли к священнику.

– Раньше была краснощекой, что ваши розы.

– Почему же она так изменилась? Болела?

– Говорит, ей нужна перемена обстановки.

– Значит, так и есть. Вам нужно отправить ее куда-нибудь – к примеру, на побережье.

– Непременно отправлю, еще до конца лета. А пока я хочу, чтобы она подружилась с вами, если не возражаете.

– Вряд ли мисс Килдар станет возражать, – заметила миссис Прайер. – Возьму на себя смелость заверить вас в том, что частые визиты мисс Хелстоун в Филдхед будут восприняты нами как одолжение.

– Я придерживаюсь такого же мнения, мадам, – произнесла Шерли, – и спасибо, что опередили меня. Каролина, ты тоже должна быть благодарна моей гувернантке, – обернулась она к гостье. – Редко кого она встречает столь радушно. Ты и сама не знаешь всех своих достоинств! Сегодня же, как только вы нас покинете, я попрошу миссис Прайер высказать свое мнение на твой счет. Я склонна полагаться на ее суждения о людях, потому как ошибается она чрезвычайно редко. И чутье мне подсказывает, что отзыв будет самым благоприятным. Разве я не права, миссис Прайер?

– Милая моя, вы ведь только что сказали, что дождетесь ухода мисс Хелстоун. Вряд ли я стану высказывать свое мнение в ее присутствии.

– Не станете, да еще, пожалуй, потянете подольше. Увы, мистер Хелстоун, чрезмерная осторожность миссис Прайер порой заставляет меня потомиться. Ее суждения неизменно справедливы, но запаздывают, как приговоры Верховного суда. О некоторых личностях мне так и не удается услышать ровным счетом ничего, как бы я ни настаивала.

Миссис Прайер улыбнулась.

– Да, – кивнула ее ученица, – эту улыбку я знаю хорошо. Вы сейчас вспомнили одного джентльмена, моего арендатора. Вы ведь знакомы с мистером Муром из лощины? – спросила она у мистера Хелстоуна.

– Еще бы. Значит, он ваш арендатор. Несомненно, видитесь вы с ним теперь частенько?