Шерлок Холмс. Его прощальный поклон

– Это дело, – заговорил Шерлок Холмс в тот вечер, когда мы, закурив сигары, приступили к беседе в нашей квартире на Бейкер-стрит, – относится к таким, в которых, как и в расследованиях, описанных вами под названиями «Этюд в багровых тонах» и «Знак четырех», нам пришлось вести рассуждения в обратном порядке – от следствий к причинам. Я написал Лестрейду и попросил снабдить нас недостающими деталями, а получит их он только после ареста преступника. В этом на него вполне можно положиться: хотя способности мыслить логически он лишен начисто, но вцепится как бульдог, если усвоит, что от него требуется; собственно, именно эта цепкость и позволила ему продвинуться в Скотленд-Ярде.

– Выходит, расследование еще не завершено?

– В основном завершено. Нам известно, кто совершил это мерзкое преступление, но об одной из жертв мы пока ничего не знаем. Вы, разумеется, сделали какие-то собственные выводы.

– По-видимому, Джим Браунер, стюард ливерпульского парохода, и есть подозреваемый?

– О, более чем подозреваемый.

– И все же, кроме самых неопределенных указаний, я ничего не усматриваю.

– А мне, напротив, это яснее ясного. Давайте переберем основные этапы нашего расследования. Мы приступили к делу, если помните, в полнейшем неведении, что всегда является преимуществом. Никаких теорий не выстраивали. Просто взялись наблюдать и делать из наших наблюдений определенные выводы. Что мы прежде всего увидели? Весьма спокойную добропорядочную женщину, явно не таящую никаких секретов, и фотографию, подсказавшую мне, что у нее есть две младшие сестры. В голове у меня тотчас же мелькнула мысль, что посылка могла быть адресована одной из них. Но я отставил это предположение в сторону с тем, чтобы на досуге обосновать его или отвергнуть. Затем, как помните, мы пошли в сад и ознакомились с крайне своеобычным содержимым небольшой желтой коробки.

Веревка была такой, какую используют парусные мастера на борту корабля, и в нашем расследовании тотчас же повеяло ветром с моря. Когда я увидел, что завязана она характерным морским узлом, а посылка отправлена из портового города и что мужское ухо проколото для серьги (а это гораздо чаще практикуют моряки, нежели жители суши), я больше не сомневался: всех актеров этой трагедии следует искать среди соотечественников, так или иначе связанных с мореплаванием.

Из надписи на посылке явствовало, что она адресована мисс С. Кушинг. Старшая из сестер именовалась бы, разумеется, просто мисс Кушинг, к тому же, хотя ее имя начинается с буквы С, этот инициал мог принадлежать и одной из двух других сестер. В этом случае нам пришлось бы начать расследование, опираясь на иную основу. Я и вернулся в дом, намереваясь уточнить именно это обстоятельство. И только-только собрался убедить мисс Кушинг в том, что произошла ошибка, как внезапно, если вспомните, остолбенел. Дело в том, что мне бросилось в глаза нечто удивительное: оно сразу же значительно сузило область нашего дознания.

Вам, Ватсон, как медику, хорошо известно, что из частей человеческого тела наибольшим разнообразием отличается ухо. Каждое ухо, как правило, обладает специфическими признаками и не походит на все прочие. В прошлогоднем «Антропологическом вестнике» вы найдете две мои статейки на эту тему. Посему я исследовал уши из коробки глазами эксперта и прочно запомнил их анатомические особенности. Вообразите же мое удивление, когда, глядя на мисс Кушинг, я осознал, что ее ухо в точности соответствует женскому уху, которое я только что изучал. Простое совпадение начисто исключалось. Та же самая укороченная ушная раковина, тот же широкий изгиб верхней доли, точно такой же извив внутреннего хряща. Судя по всем важнейшим элементам, это была точная копия.

Конечно, я сразу понял величайшую важность сделанного мной наблюдения. Стало ясно, что жертва находилась с хозяйкой дома в кровном родстве – и, по-видимому, самом близком. Я заговорил с мисс Кушинг об ее семействе, и, как вы помните, она немедля выложила нам чрезвычайно ценные подробности.

Во-первых, ее сестру зовут Сара и до недавнего времени адрес этой Сары был тот же самый, так что совершенно очевидно, каким образом произошла ошибка и для кого посылка на самом деле предназначалась. Далее мы услышали о стюарде, женатом на третьей сестре, и узнали, что когда-то он был очень расположен к мисс Саре и та даже перебралась в Ливерпуль ради соседства с Браунерами, но позже у них случилась размолвка. Это положило конец всяким отношениям между ними: они не сообщались между собой несколько месяцев, так что если Браунеру вздумалось бы отправить мисс Саре посылку, он, несомненно, указал бы на ней прежний адрес.