Шерлок Холмс. Его прощальный поклон

Гневно вскрикнув, из кресла с откидной спинкой, стоящего у камина, поднялся хозяин дома. Я увидел крупное желтоватое лицо, грубую сальную кожу, тяжелый двойной подбородок и пару злобных серых глазок, которые глядели из-под кустистых рыжеватых бровей. Голову с высоким лбом венчала бархатная курительная шапочка, кокетливо сдвинутая на одну сторону округлой розовой лысины. Под чрезвычайно объемистым черепом виднелось, к моему удивлению, маленькое хилое тельце с искривленными, как из-за перенесенного в детстве рахита, плечами и спиной.

– Что такое? – взвизгнул он. – Что еще за вторжение? Разве я не велел сказать, что приму вас завтра утром?

– Простите, но дело не терпит отлагательств. Мистер Шерлок Холмс…

Имя моего друга подействовало на маленького человечка самым поразительным образом. Пылавшего злобой взгляда как не бывало. На лице выразилась настороженность.

– Вы от Холмса? – спросил он.

– Я только что от него.

– Что с ним? Как он?

– Он тяжело болен. Поэтому я и пришел.

Человечек указал мне на стул и сам тоже вернулся в кресло. При этом я заметил его отражение в зеркале над каминной полкой – и готов был поклясться, что его черты сложились в злобную мерзкую улыбку. Но я убедил себя, что это была случайная нервная гримаса, потому что, когда Калвертон-Смит обернулся, его лицо выражало искреннюю озабоченность.

– Печально это слышать, – сказал он. – Мое знакомство с мистером Холмсом чисто деловое, но я очень уважаю его таланты и личные качества. Он такой же любитель в сыскном деле, как я во врачевании. Ему – правонарушители, мне – микробы. А вот мои тюремные камеры, – продолжал он, указывая на ряд бутылок и банок на пристенном столике. – Здесь, в желатиновой среде, отбывают срок злодеи, хуже которых мир не знает.

– Как раз в связи с вашими специальными знаниями мистер Холмс и желает вас видеть. Он высоко ценит вас и полагает: вы единственный в Лондоне, кто способен ему помочь.

Человечек вздрогнул, нарядная курительная шапочка слетела на пол.

– Как? – изумился он. – Почему мистер Холмс думает, что ему нужен именно я?

– Потому что вы сведущи в восточных болезнях.

– Но с чего он решил, будто болезнь, которой он заразился, идет именно с Востока?

– Потому что ему в ходе расследования пришлось бывать в доках, среди китайских моряков.

Мистер Калвертон-Смит с милой улыбкой подобрал свою шапочку.

– Ах вот оно как? Надеюсь, болезнь не такая серьезная, как вы думаете. Как давно он заболел?

– Примерно три дня назад.

– Бредит?

– Временами.

– Вот так-так! Похоже, это не шутки. Было бы бесчеловечно не отозваться. Я терпеть не могу, когда мешают моей работе, доктор Ватсон, но случай в самом деле чрезвычайный. Я поеду с вами прямо сейчас.

Я вспомнил инструкции Холмса.

– Мне надо быть в другом месте.

– Хорошо, я поеду один. Адрес мистера Холмса у меня записан. Можете на меня положиться, я буду у него через полчаса, не позднее.

Когда я снова входил в спальню Холмса, сердце у меня тревожно сжималось. За время моего отсутствия могло случиться самое страшное. К моему несказанному облегчению, Холмсу стало намного лучше. Выглядел он все так же неважно, однако больше не бредил. Говорил, правда, слабым голосом, но даже яснее и отчетливее, чем обычно.

– Ну что, Ватсон, увиделись с ним?

– Да, он едет.

– Замечательно, Ватсон! Замечательно! Вы лучший из посланцев.

– Он хотел поехать со мной.

– А вот это было бы ни к чему, Ватсон. Просто неприемлемо. Он спрашивал, что со мной?

– Я ему рассказал про китайцев в Ист-Энде.

– Именно! Что ж, Ватсон, вы сделали все, чего ожидаешь от доброго друга. Теперь вы можете удалиться со сцены.

– Я должен остаться и выслушать его мнение, Холмс.

– Конечно должны. Но у меня есть повод подозревать, что наедине со мной Калвертон-Смит выскажет более откровенные и ценные мысли. Вот там, Ватсон, за изголовьем кровати, есть немного места.

– Ну знаете, дорогой Холмс!

– Боюсь, Ватсон, выбирать не приходится. В этой комнате не очень-то спрячешься – тем меньше будет подозрений. Думаю, Ватсон, для наших целей это укрытие вполне подходит. – Внезапно изможденное лицо Холмса застыло в напряженном внимании, он приподнялся на постели. – Стук колес. Если я вам дорог, Ватсон, шевелитесь! И, что бы ни случилось, сидите тихо. Что бы ни случилось – понятно? Не двигайтесь, не открывайте рта, а только слушайте внимательно каждое слово.

Миг – и силы оставили Холмса; его четкая, осмысленная речь перешла в неразборчивое полубезумное бормотанье.

Сидя в тайнике, куда был так поспешно упрятан, я слышал, как затопали по лестнице шаги, как распахнулась и захлопнулась дверь спальни. К моему удивлению, последовала длительная тишина, прерывавшаяся только затрудненным дыханием больного. Я мог только догадываться, что гость стоит у постели и рассматривает страдальца. Но вот странная пауза закончилась.

– Холмс! – воскликнул гость. – Холмс! – повторил он настойчиво, словно будя спящего. – Слышите меня, Холмс?

Послышался шорох: наверно, он грубо потряс больного за плечо.

– Это вы, Смит? – прошептал Холмс. – Не смел и надеяться, что вы придете.

Гость рассмеялся: