Шерлок Холмс и доктор Джекил

— Ну и чего вы добились этим визитом? — спросил я своего товарища, когда мы вышли из мрачного помещения Скотленд-Ярда на тусклый утренний свет. Снег теперь валил вовсю.

— По крайней мере, самоудовлетворения, — ответил он, остановившись раскурить трубку под козырьком подъезда. — Воспоминание о том, как внезапно изменилось выражение лица Ньюкомена, когда он увидел, кто предоставил мне полномочия, будет согревать меня в холодные ночи, когда я впаду в старческий маразм. С практической же стороны, я поставил в известность о своём участии в деле тех, у кого больше всего возможностей помешать моему расследованию, что впоследствии избавит нас от некоторых трудностей.

— Если говорить о последствиях, — заметил я, — то действия Аттерсона могут привести к весьма печальному результату.

Я отпустил это замечание, увидев, что на противоположной стороне улицы резко остановился кэб и из него выскочила высокая и худая фигура адвоката. Он едва ли остановился, чтобы расплатиться с извозчиком, а затем со всех ног кинулся в нашем направлении, уклоняясь от трясущихся экипажей и лавируя между: движение в этом оживлённом квартале было соответствующим. Когда Аттерсон приблизился, по его тяжёлому дыханию и пунцовому лицу я догадался, что сегодняшнее утро выдалось для него весьма напряжённым. Он вот-вот мог оказаться под копытами лошади или под колёсами повозки, доверху нагруженной бочонками с виски для какой-нибудь пивной, когда мы с Холмсом бросились вперёд и вытащили его на обочину — лошади пронеслись мимо. Мы помогли адвокату пересечь тротуар и добраться до здания, которое только что покинули, где он прислонился к стене, хрипя и вытирая мокрым льняным платком пот со лба.

— Аттерсон, вы в порядке? — спросил у него Холмс.

Адвокат кивнул, всё ещё задыхаясь.

Я взял его запястье и, сверяясь с секундной стрелкой своих часов, измерил пульс.

— К счастью, пульс замедляется, — сообщил я сыщику через некоторое время, убирая хронометр в карман жилета.

— Он чуть не остановился совсем, — озабоченно проговорил Холмс. — Что случилось, Аттерсон? Джекил?

Тот снова кивнул.

— Ваша хозяйка сказала мне, куда вы отправились. — Слова вылетали из него между судорожными вдохами. — Я боялся, что потеряю вас. — Вытащив смятый обрезок бумаги из кармана пальто, Аттерсон протянул его Холмсу. Тот взял его и, едва взглянув на написанное, поднял нетерпеливый взгляд на адвоката.

— Я это уже видел: записка Хайда Джекилу, которую вы мне показывали три месяца назад. В чём дело?

— Есть ещё. — Дыхание Аттерсона уже значительно успокоилось, а цвет лица был близок к обычному. Он снова сунул руку в карман, из которого достал записку, и, ничего там не обнаружив, принялся по очереди обшаривать все остальные, пока наконец не извлёк ещё один листок, покрупнее первого, и снова протянул его Холмсу. Тот бросился на него, словно гончая, почуявшая добычу.

— После обеда в тот день, когда я показал вам записку Хайда, — начал объяснять адвокат, — я сидел в рабочем кабинете вместе со своим клерком, мистером Гестом, и тут посыльный принёс подписанное Генри Джекилом приглашение на ужин, которое я вам только что вручил. Гест неплохо разбирается в почерках, и я из любопытства дал ему ознакомиться с оригиналом послания Хайда — посмотреть, что он в нём поймёт. Когда он увидел приглашение Джекила, то попросил изучить и его. Я дал, и после сравнения он сказал…

— …Что оба текста написаны одной рукой, — закончил сыщик и, быстро просмотрев листки, вернул их адвокату. — Этот ваш Гест совершенно прав. Я сказал вам тогда, что почерк пытались замаскировать, причём довольно топорно. И поскольку, если верить дворецкому, никакого письма в тот день не приносили, из этого естественным образом следовало, что Джекил сам подделал его. Вы, однако, были совершенно не расположены принимать подобную гипотезу, поэтому я оставил её при себе. Вы поставили меня в шаткое положение, мистер Аттерсон. Из уважения к вам и вашему клиенту я совершил уголовное преступление, утаив от полиции улику. Почему вы не пришли ко мне с этой информацией три месяца назад? Теперь вам за многое предстоит ответить, — закончил он сурово.

Аттерсон с пристыженным видом повернулся к нему. Холмс поднял руку, останавливая его объяснения:

— Ни слова. Вы покрывали своего друга. Я больше не буду тратить время, указывая на глупость такого поведения, раз подобные лекции в отношении вас оказались бесполезными. Теперь следующий вопрос: что же произвело столь внезапный переворот в ваших чувствах?

Адвокат с беспокойством огляделся по сторонам: мимо непрерывным потоком шли пешеходы.

— Мы можем поговорить где-нибудь в более спокойном месте?

— Тут рядом есть заведение «У Симпсона», — предложил Холмс. — Если для вас не слишком рано, Аттерсон, думаю, мы могли бы обговорить всё за стаканчиком-другим хереса.

Наш бывший клиент не возражал, и когда мы расселились в упомянутом ресторане за стол, водрузив в центр его бутылку восстанавливающего силы напитка и наполнив им стаканы, Аттерсон приступил к своему повествованию.