Шерлок Холмс Мценского уезда

– Нет.

Я быстро прокачал ситуацию. Контролер должен был приехать в Мценск, но за ней приехали только двое боевиков, но это так, «мясо», не более того.

– Он был из группы Аристарха Петровича?

– Да-а-а-а-а, но кто, я не знаю.

– Он сообщил, что в группу включают Кулагину?

– Да. Мы ее успели перехватить.

– Кто это?

– Я не знаю-ю-ю-ю-ю. Он должен был открыться только в самом крайнем случае.

Вон как заскрежетал зубами столичный полицейский, для него это было как серпом по бубенчикам, да и полицмейстер, внимательно все слушавший, засопел от раздражения.

И так больше часа. В конце я начал задавать вопросы уже не про тактический, а про стратегический уровень, и она тут такого наговорила, что я, честно говоря, впал в ступор, ну и слушатели тоже. Ну там заговор, это и так понятно, круговая порука, английские деньги, персоны влияния, коррупция, шантаж. Несколько агентов в руководстве столичного управления государственной полиции и жандармского корпуса, это было ожидаемо, а вот подготовка покушения на нового императора Александра III, это и для меня было новостью. Причем цель была вполне прозаическая: терактом уничтожить всю семью нынешнего императора и посадить на престол сына княгини Юрьевской. Как по мне, чушь несусветная, но в дело, как я понял, вписались англичане, а эти всегда были хорошими манипуляторами, поэтому пропускать такую информацию, конечно, нельзя было. Дата, время и план операции она, конечно, не знала, и так сама случайно мельком услышала от куратора. Вроде будет снова подрыв мощного самодельного взрывного устройства на каких-то скачках, где Александр III будет со всей семьей, и там, для массовки, будут присутствовать еще какие-то великие князья. Ну а дальше верные соратники подсадят княжну Юрьевскую с ее отпрыском и довезут до трона.

Когда действие препарата ослабло и ответы лже-Кулагиной, а по-настоящему Агнешки Ставицкой, стали более осмысленными, я закончил допрос. Тем более по основным направлениям вопросы повторялись, а особо важные моменты уточнялись под разными углами. В общем, эту молодую террористку распотрошили знатно.

Кстати, по поводу Катрана, они действительно были напуганы, так как некоторые вещи, меня касаемые, они не смогли объяснить с позиции логики, да и его почти обожествление яренскими охотниками вызвало у них нездоровое раздражение, если так можно выразиться. Поэтому любую информацию о Катран, эта Агнешка должна была перепроверять и отправлять в зашифрованном виде куда-то в столицу. Естественно, все контакты она выдала, и все это было четко зафиксировано ротмистром. Местного купца, вроде как сочувствующего их делу, как оказалось тоже поляка, но крещеного, они прирезали, когда тот, привыкнув к сытой и спокойной жизни, начал кочевряжиться, когда к нему в дом притащили для допроса и последующей расправы полицейского. Ну, за компанию и жинку грохнули, а вот детей пожалели, – вчера отправили к какому-то дальнему родственнику отсидеться.

Естественно, после таких новостей до всех наконец-то дошло, во что они вляпались, и что стоит на кону.

Оставив Агнешку привязанной к стулу, мы вышли из комнатки, остановились в центре подвала, так сказать, для совещания.

– Аристарх Петрович, без обид, но ваша группа под негласным арестом.

– Да понимаю…

– Как вы будете искать предателя, то уже не мои проблемы, главное, чтобы все то, что мы тут накопали, донести наверх и не растерять по дороге.

– Господа, – вмешался полицмейстер, который до этого больше отмалчивался, – не знаю, как вы, а я просто обязан доложить об этом самому господину Плеве. Дело государственной важности.

И тут всех удивил столичный полицейский.

– Господин начальник департамента государственной полиции будет сегодня вечером. Когда они в столице узнали об убийстве настоящей Кулагиной и от меня об обстоятельствах похищения человека из охраны князя, он сразу сообщил, что лично выезжает. Думаю, он прибудет вечерним поездом. Поэтому нам всем нужно будет подготовиться к встрече, – последнюю фразу он уже выдал грустным голосом, видно понимал, что его ждет.

– Что ж, это все прекрасно, и существенно упрощает ситуацию. Господин полковник, – снова обратился он ко мне, – вам не кажется, что такой источник информации, как эта полька, нужно как-то сохранить, но при этом, чтобы все ее считали мертвой, убитой в перестрелке. Сделать из нее эдакую Джульетту.