Шесть граней жизни. Повесть о чутком доме и о природе, полной множества языков

Мой собственный близкий контакт с крилем ограничился едой. Рыбак, который его продавал, сказал, что на вкус эти рачки примерно как креветки с оттенком краба. Но больше всего мне запомнился не вкус. Вечером, когда предстояло их съесть, я поняла, почему их называют светящимися креветками. В сумрачной комнате они начали фосфоресцировать, создавая ощущение морских глубин.

Ведь в темных глубинах криль прекрасно защищен. Подобно снежинкам, туда опускаются лишь фрагменты мертвых морских животных. Только в сумерках криль поднимается к поверхности, чтобы поесть, а пища его – еще более мелкий планктон, порой до того мелкий, что в столовой ложке помещается несколько миллионов его представителей. Это растительный планктон, но поскольку ни корней, ни листьев у него нет, то он, собственно, и не растение. Он относится к огромному царству водорослей.

Странная штука с этими водорослями. Хотя к их числу принадлежат сотни тысяч видов, в большинстве они не изучены и бывают очень разные. Одни микроскопические, другие достигают шестидесятиметровой длины, третьи участвуют в свечении моря, четвертые, как фукус пузырчатый, в июньское полнолуние разбрасывают яйца и спермии. Некоторые передают свою красную окраску ракообразным и кораллам или обеспечивают рыб жирными кислотами омега-3, а иные, когда их срывают, выделяют яд. Многие живут и за пределами моря – повсюду, от влажной земли до источников и озер.

Биолог, давний спутник моей жизни, был специалистом по пресноводным водорослям, и мне случалось выезжать с ним на озера. Миролюбивая противоположность охоте на китов и морской романтике. Мы спокойно скользили по глади вод, высматривая подле цветущих берегов зеленую основу жизни. Под мелкой рыбешкой угадывалось дно, а когда с весел падали сверкающие капли, по поверхности разбегались круги. Время замирало. Биолог ложился на нос лодки и, вооружившись специальным биноклем, всматривался в глубину, а я садилась на весла. По его спине я видела, как он с надеждой, словно кладоискатель, напрягался, когда якорь-кошка поднимался из воды со своей смешанной добычей. Мало-помалу маленькие баночки на лодочной скамье наполнялись пробами, а когда позднее эти пробы изучали под микроскопом, выяснялось, что многие водоросли вправду очень красивы, прямо как драгоценные украшения.

Вот так выглядели первые дети воды? Ведь водоросли не просто основа морской пищевой цепочки, они относятся к древнейшей жизни на Земле. Миллионы лет, спокойно питаясь солнечным светом, они разлагали углекислый газ на углерод и кислород и таким образом создали наш нынешний воздух.

Поскольку жизнь возникла приблизительно четыре миллиарда лет назад, не очень понятно, как это произошло. Возможно, энергия удара молнии превратила водород, аммиак и метан в органические вещества, которые вступили в реакцию друг с другом, а возможно, так случилось при извержении подводного вулкана. По крайней мере, большинство считает, что произошло это в море, в горячих подводных источниках или в теплом океане. Вода – это предпосылка.

В античных водяных часах время отсчитывали капли воды, и, по-моему, это правильно. Дайте только время – и капли источат камень и наполнят целые океаны. Опять-таки среди капель формировалась жизнь, когда энергия и влага оказались в окружении микроскопических мембран. Там присутствовала слабая электрическая сила, и таким образом возникли клетки, ставшие квинтэссенцией всего живого.

Хотя размер их составлял тысячные доли миллиметра, они вмещали всё, что требуется жизни: обмен веществ, подвижность и коммуникацию. Звучит знакомо. Разве не то же происходит по сей день в каждом доме? Прием пищи для обмена веществ, движение для выполнения разных задач, коммуникация друг с другом или глядение в окно. Ведь и мы здесь, в летнем домике, занимались тем же. Я вдруг усмотрела своеобразную ободряющую параллель между домом и клетками. В точности как этот дом, клетки были «однокомнатными» помещениями с пористыми стенами, и как раз в силу своей негерметичности стенки пропустили внутрь кое-что важное. Сквозь них проникла другая, более простая клетка – судя по всему, бактерия. Но она оказалась хорошей жиличкой, помогала производить энергию, и в результате клетки постепенно смогли расширить свое помещение.

Едва ли нечто подобное произойдет с этим домом, поскольку в мире клеток преображение заняло весьма продолжительное время. Однако пробитая стенка клетки открыла новую главу развития жизни – смогли возникнуть растения.

Но клетки соединялись и другими способами, один из которых по-прежнему можно наблюдать у пористых донных губок – тех, что после смерти становятся губками для мытья. Если пропустить живую губку сквозь сито, получатся крошки, но положите их в воду – и мало-помалу они сами собой соберутся в такую же губку, какую мы недавно измельчили. Даже отрезанные кусочки способны образовать новые живые губки. То есть они определенно обладают собственной самоорганизующейся системой.