Шесть граней жизни. Повесть о чутком доме и о природе, полной множества языков

Лисицы – совсем другое дело, хотя и они ловят мышей. Представление о том, насколько охота на них неспортивна, дает английская загоновая охота с тремя десятками специально натренированных собак. По-моему, она отвратительна. И противоречит доброй английской традиции: ты на стороне неудачника. Девиз гласит: You go with the underdog. Если underdog – лисица, то я на ее стороне.

Но моя лисица поистине уготовила мне испытания. Выйдя из-под складского навеса, я заметила кое-что, на что до сих пор не обращала внимания. Между столярным сараем и горой росла старая сосна, которую сильные ветры давно вынудили скрючиться и склониться к земле. На лежачем стволе мало-помалу вырос мох и даже маленькая елочка, а под этим мезальянсом сосна смущенно скрещивала свои корни. В них-то я и обнаружила большую дыру.

Классическое лисье логово. Обыкновенно лисицы роют норы под деревьями на косогорах, а здесь был бесплатный резервный выход в сарайное укрытие. Кроме того, рядом сокровища под навесом, – словом, для лисицы это место наверняка имело массу преимуществ.

А вот с моей точки зрения место – хуже не придумаешь. Мало того, что нора могла свалить сосну. Она располагалась у дверей столярки, а кому охота, чтобы дикие звери путались под ногами, когда идешь за инструментом. Я хоть и ждала землекопа, но не такого! Конечно, пусть лисица живет на участке, но не лучше ли все-таки чуть подальше? Необходимо заткнуть эту дыру, когда вечером лисица выйдет из норы. Впрочем, ей не грозила опасность оказаться взаперти, поскольку у нее есть резервный выход.

Уже потихоньку смеркалось, когда я вернулась, чтобы наметить план выселения. Издалека я заметила возле навеса какое-то движение и подумала: интересно, кто там – кошка или лиса? Но когда подошла ближе, оттуда в разные стороны метнулись два темных клубочка. Один исчез в углу столярки, второй нырнул в нору. Это были лисята.

Встреча вызвала у них разную реакцию. Один лисенок с любопытством выглядывал из своего угла, тогда как другой пугливо отсиживался в укрытии. Сама я попятилась обратно к дому, потому что действовала так же спонтанно, как они.

У Антуана де Сент-Экзюпери в сказке «Маленький принц» Лис рассказывает о дружбе. В дружбе никто не командует, надо лишь мало-помалу завоевать доверие друг друга. Если Принц каждый день будет осторожно садиться чуть ближе, Лиса можно приручить.

Дружба между людьми и лисицами определенно существовала. В начале 2000-х годов на Ближнем Востоке нашли захоронение шестнадцатитысячелетней давности, где рядом лежали мужчина и лисица. Археологи были ошеломлены. Захоронения, где вместе с людьми нашли собак, были на четыре тысячи лет моложе. Может быть, задолго до этого лисица значила так много, что стала спутницей в смерти? Потому что тогда мы – собиратели и охотники – вели такую же дикую жизнь, как лисицы?

Приручать лисицу на участке я не собиралась. Когда узнала, что ее подкармливали соседи, я поняла, почему она не боится людей, но самой мне не хотелось ни кормить ее, ни давать ей имя. Меня интересовала лисья самостоятельность. Она ведь не искала себе хозяев, просто подчинялась собственной воле и воле жизни.

Несколько миллионов лет назад семейство собачьих разделилось на похожих на волков Canis и на похожих на лис Vulpes. Прирученная собака происходила от похожего на волков рода Canis. Возможно, всё началось с того, что нескольких волков привлекли остатки убоины возле человеческого жилья и те, кто не струсил, получили больше пищи, а затем и больше потомства. В свою очередь, они привыкли видеть в человеке ресурс, и мало-помалу их потомков удалось приручить. Поскольку волки охотятся стаями, у них имеет место жесткая иерархия, где главенство альфа-самца сомнению не подлежит, поэтому и человек может занять при одиноком волке позицию лидера. Когда именно так и случилось, стали возникать несчетные породы Canis. Сенбернары и пудели, охотничьи и сторожевые псы, ищейки и овчарки – все они, вплоть до маленьких комнатных собачек, имеют гены волков.

Лисицы же кормятся большей частью мелкими грызунами, за которыми стаей охотиться невозможно, да и вообще мелкота, какую способна поймать внимательная лисица, группе не годится. Может быть, лисиц не сумели приручить по этой причине? Такой вопрос задал себе в 1950-е годы русский ученый Дмитрий Беляев и задумал эксперимент. Он хотел посмотреть, нельзя ли повторить одомашнивание волка на сибирских чернобурых лисицах.

Эксперимент проводился на звероферме, где в гулком металлическом ангаре стояло около тысячи клеток с чернобурыми лисицами. Неудивительно, что звери стали агрессивны, и, чтобы к ним приблизиться, нужно было надевать толстые защитные перчатки. План Беляева заключался вот в чем: он поручил своей помощнице Людмиле Трут скрестить друг с другом наименее агрессивных лисиц, а затем их самых спокойных детенышей. Когда таким образом у лисят купировали определенные качества, преображение пошло быстро.