Шесть граней жизни. Повесть о чутком доме и о природе, полной множества языков

Это зрелище совершенно меня смутило. Птицы в полете – добыча явно нелегкая, к тому же я полагала, что здешняя лисица крупная, в серых подпалинах. А эта была маленькая, рыжая. Это оказался самец, что опять-таки перевернуло мои представления о лисах, ведь самцы у лисиц обычно крупнее. Если кто и подходит под описание «то, не знаю что», так именно лисицы. Они то немного кошки, то немного собаки и всегда непредсказуемы.

Теперь лисы появлялись и в неурочное время, чтобы успеть накормить все голодные рты. Во второй половине дня я вдруг увидела самочку, которая что-то искала на горе. В ее сосредоточенности угадывался успешный охотник, ведь ее шаги перетекали один в другой, словно она уже приняла в расчет всё ожидание. Нечто похожее я ощутила, когда косуля у дороги прыгнула прямо меж двумя натянутыми проволоками металлической ограды. Пространство, в которое должно было проскочить ее тело, она рассчитала за долю секунды. В дикой жизни каждый миг словно бы вмещал целый мир.

Лисятам предстояло многому научиться, и на свой лад они уже начали обучение. Когда я тихонько пробралась в сарай за отверткой, то услышала, как они, повизгивая, возились с чем-то в норе. Подо мной сообщал о себе совершенно иной образ жизни, тогда как я стояла среди разложенных по порядку инструментов. Там шла игривая проверка возможностей мира.

Столярка с навесом и та стала игровой площадкой, поскольку кой-какие веревки, наверно, использовались в игре «кто кого перетянет», если лисята не хотели просто поглядеть, насколько они длинные. Скоро они осмелели, стали отходить дальше от норы, и однажды вечером я услышала их в подполе под домом. А немного погодя они уже играли прямо под окном.

Сперва их было только двое. Число лисят, как говорят, адаптируется к ожидаемой весной численности полевок, хотя каким образом лисье естество может угадывать такое, выше моего разумения. Но прогноз насчет полевок был, пожалуй, недурен, потому что в конце концов появился и третий лисенок. Сообща они отрабатывали на жуках мышкующий прыжок и обшаривали траву, словно повсюду их ожидали сокровища. Иногда они что-то подталкивали, иногда что-то поедали. Вероятно, червяков. Говорят, лисята быстрее всего растут в сырых местах, где дождевые черви часто выползают на поверхность.

Пасти служили лисятам не только для того, чтобы есть, кусать или цапать друг дружку. Они еще и скалились немного друг на друга, будто хотели что-то сказать, и, наверно, действительно говорили. Полуоткрытая лисья пасть, как и слегка прижатые уши и изогнутый хвост, приглашают к игре.

Иерархия среди них соответствовала их характерам. Тот, что дольше всех пробыл в норе, вероятно, маленькая самочка, ведь лисьи дочки порой остаются при матерях и помогают им с малышами нового помета. Позднее территория семьи может перейти к ним. Теперь же на расстоянии дежурил миниатюрный отец, наблюдая за играми детенышей, пока мамаша добывала еду. Неужели она вправду лучший охотник? В следующий раз я увидела лисье семейство, когда мать решила преподать малышам небольшой урок охоты. Для начала подъем на компостную кучу и спуск с нее, причем дочка следовала за мамой по пятам. Как только лисица останавливалась, малышка подбегала к ней, а если мать оборачивалась, сразу же перекатывалась на спинку. Зато самый самостоятельный лисенок норовил совершать индивидуальные исследовательские походы, поэтому мне было интересно, как пройдет урок.

Лисица-мать обладала поразительным терпением, и ее общение с детенышами было весьма красноречиво. Некоторые из сорока лисьих звуков, идентифицированных биологами, используют только матери. В норе они издают ласковое урчащее пофыркиванье, а вне норы тихонько подзывают детенышей мяукающим мурлыканьем, тогда как низкий покашливающий лай предостерегает их и загоняет обратно в нору. Замечено также, что они могут общаться индивидуально и отзываются, словно их окликнули по имени.

Так как же звучит лисий язык? Как и человеческие языки, словами его описать невозможно. Лисицы то тявкают, словно косули, то ухают, словно филины, то щебечут, словно дрозды-рябинники, а повизгивание детенышей звучит словно писк морских птиц. Они будто нарочно собрали все звуки дикого мира, чтобы перехитрить всякое простое описание.

Но надолго лисье семейство по соседству не задержалось. Молодой садовник, который взялся кое-что посадить на участке, героически вызвался также закопать электрокабель. И лисье семейство перебралось в более спокойное место – вероятно, на другую сторону горы, где я позднее видела семенящие силуэты лисят. А что участок по-прежнему был охотничьим угодьем, я поняла как-то вечером, когда лисица-мать промчалась с бельчонком в зубах. После этого я завалила вход в нору толстыми поленьями.