Шестая попытка короля Эрика

Улыбаясь, матушка отмахнулась от наших с Демарис благодарностей и ушла. Демарис отправилась с сестрой Руситой заниматься с отобранными детьми, а я осталась с сестрой Властой выслушивать перечисление того, что может предложить монастырь для нашего базара. Оказалось, многое: мед, травяные чаи, вышивки с ликом Пресветлой Богини, ее же статуэтки, колокольчики с выбитой на них молитвой, веера с изображением добродетельных красавиц, прославившихся добрыми делами, бутылочки с маслами и много чего еще. Всего этого добра в монастыре было припасено для паломников столько, что выделить любое количество в любой момент трудностей не составляло. Оставалось только решить — чего и сколько. Выяснить это времени много не потребовалось, так что очень скоро я с сестрой Властой вновь сидела в карете, возвращаясь во дворец.

Сестра Власта быстро нашла общий язык с Адрианом Беннетом. Я ходила за ними, как бессловесная тень. Моих комментариев этим матерым мастерам организации всяческих действий не требовалось. Они понимали друг друга с полуслова. Иногда спорили, так как сестра хотела втиснуть побольше торговых столов и павильонов, а Адриан настаивал на том, что главное красота места и комфорт аристократов, но быстро сходились на компромиссном решении. И тот, и другая быстро строчили в своих блокнотах пометки и записи, я только успевала головой вертеть, не успевая за ними. Стало ясно, что мне лучше не вмешиваться и дать им возможность спокойно делать свое дело. Я предупредила помощника, что позже через несколько дней также пройдет встреча с монахами, которые выступят на празднике.

Когда возвращались в монастырь с сестрой Властой, видно было, что она довольна.

— Не волнуйтесь, дарита Таиния. Все будет прекрасно. Теперь я хорошо представляю, как все там сделать, чтобы порадовать Пресветлую Богиню и королевских гостей.

Приехав в Приют, мы с сестрой Властой расстались, и я направилась к Анне Демарис, чтобы увидеть отобранных для выступления девочек. Кроме уже знакомых мне девочек среди готовящихся к выступлению я увидела еще шестеро малышек. Самой младшей из них было наверно лет пять — шесть и выглядела она очень трогательно.

В глаза бросалась девочка чуть старше Гвендолин. Ее яркая красота явно выдавала лейскую кровь, но была не столь утонченной, как у принцессы. Тонкая, гибкая, высокая для своего возраста блондинка, стоявшая на пороге расцвета девичества, сразу притягивала взгляд. Я порадовалась ее присутствию. Она отвлечет внимание от Гвендолин.

Узнавшие меня девочки заулыбались и запели громче. Я в ответ помахала рукой и встала за спиной Демарис. Пока особой стройностью детское пение не отличалось, но меня это не волновало. Эта стайка девочек с серьезными глазами и милыми лицами смотрелась так трогательно, что ошибки им простят, хотя все же лучше обойтись без них.

Мне показалось, что Гвендолин выглядит немного напряженной. Потому я почти не удивилась, когда после того, как сестра Русита объявила об окончании репетиции,

Гвендолин обратилась ко мне:

— Дарита Таиния, можно мне поговорить с вами?

Глава 49. День третий

Девочка выглядела встревоженной, и отказать ей я не могла.

— Конечно, Гвендолин. Сестра Русита, я могу выйти с воспитанницей в парк?

— Разумеется, дарита Таиния. Мы с даритой Демарис как раз чаю выпьем, а то горло пересохло.

Мы с Гвендолин вышли на улицу. Пока шли, Гвендолин почти все время молчала, изредка задавала вопросы, но чувствовалось, что это не то, ради чего она обратилась ко мне.

— Это правда, что мы будем выступать во дворце?

— Да. Ты боишься?

— Выступать? Нет, нас же много, — ответила она механически. А вот продолжение прозвучало более напряженно. — И там будет…король и его мать?

— Да. Но ты не волнуйся.

— Это из-за меня мы поедем во дворец? — шепотом спросила Гвендолин.

— Да, но об этом тоже никто пока не должен знать.

Но вот мы вышли из здания и остановились у стены на припекающем весеннем солнышке.

— Я слушаю тебя, Гвендолин.

Девочка молчала, собираясь с духом. Сейчас, под ярким солнцем, ее лицо с тонкими чертами и прозрачной светлой кожей особенно явно выдавало лейскую кровь.

— Папа сказал, что я не ублюдок. Тогда моя мама была его женой?

Значит, Эрик еще не говорил с ней повторно.

— Да, это так. Но может лучше поговорить об этом с отцом? — малодушно предложила я.

— Нет! Лучше я вначале спрошу тебя. Можно?

Ее глаза так отчаянно смотрели на меня, что отказать в ответе я не могла и кивнула.

— Значит, моя мама — Ведьма Луасон? — произнесла Гвендолин почти шепотом.

— Да, твоя мама принцесса Луасон.

Я не знала, что тут еще можно сказать. Своей матери я долго не могла простить меньший грех. Гвендолин замерла и опустила голову. Присев на корточки, прикоснулась к ее руке и заглянула в глаза.

— Гвендолин, помни: ты — это ты. Умная, хорошая девочка. И не важно, кто твоя мать.

Гвендолин бросилась ко мне на шею, чуть не уронив на землю, и плотно прижалась,