Шестая жена

— Вы же не хотите, чтобы я на подмогу позвал солдат? — он вид умный сделал и на вояк с мушкетами покосился. Я не хотела. И была точно уверена, что и ефрейтор Олтер Грег тоже не хотел.

— Вам лучше помолчать и мне помочь! — сощурила глаза, прикрывая подолом мальчонку-оборотку.

— Что! — у Грега брови от моей наглости на лоб полезли.

— Вы сами подумайте, ефрейтор, если нас здесь застукают, то и мне и вам не поздоровиться. Особенно вам… Я все же как никак жена, а вот вы… Это вы недосмотрели за великосветской дамой!

Вслед за бровями у Олтера глаза вверх поползли.

— Вы же хотите остаться в должности? А я могу еще и пару словечек за вас замолвить. Но… — произнесла совершенно наивно глазками хлопая. — Если вы не желаете, то… — и очень уверенно сделала вид, что собираюсь выходить из укрытия.

Крепкая рука Грега стиснула мое запястье.

— Ладно! — хрипнул он. — У вас есть идея или план?

— Никаких! — тихо, но торжественно объявила я.

Он застонал. Наверное представил, как с него погоны срывают.

— В городе шепотом поговаривают, что вы колдунья, — вдруг ко мне ближе наклонился вояка и на меня очень заговорчески посмотрел.

— В городе врут! — знать бы как пользоваться моим колдовством.

Ефрейтор вздохнул очень демонстративно.

— Может просто преувеличивают?

— Ни на грамм! — вздохнула я. — Врут от и до.

На руки свои посмотрела. Нет, ну надо же, даже в городе поговаривают о моей причастности к колдовству, а я стою и понятия не имею, что делать.

А потом раздался первый выстрел. В темноту пещеры. Громыхнуло так… Мне, не привычной к выстрелам, на мгновение заложило уши.

— Выходите по одному! — раздался приказной голос Элдена.

Как же грозно это было сказано. И я, и ефрейтор, и лисенок уставились на темный вход в грот. У меня сердце громко отстукивало панихиду. Лисенок носом шмыгнул.

«Нет! Нет! Они их не убьют! Не может Эл… Мой Эл, убить несчастных обороток. Мой Эл?

Очнись, Дашут! Твой супруг, начальник королевской гвардии! Он убивал и убивает тех, кого считает врагами королевства! Убивает!»

В груди полыхнуло жаром. Жаром пронеслось по рукам и ладоням. С пальцев сплыла огненная плеть.

Могла ли я дать себе отчет в том, что делаю? Да. Я просто хотела спасти тех кто там, в темноте грота. Я хотела… я… Плеть раздвоилась. Живые огненные спруты обхватили куст за которым мы стояли, и выжигая полосы рванули к пещере. Взвыло пламя взметнувшееся до небес. Вояки отпрянули в сторону отрезанные от пещеры.

— Пожар!

Огонь опоясал вход в грот, образовывая коридор. За стенами которого остались вооруженные люди. Кто-то было кинулся в сторону валуна где мы прятались, и тут же был отрезан огненной стеной.

У нас не было времени на раздумье. Пока стоит колдовской коридор не позволяющий нас увидеть, прокладывающий путь к обороткам, нужно было действовать.

Мы побежали. Совсем рядом плясали стены пламени. У меня в ушах выло, щеки обдавало жаром. Олтер косился на воющее пламя с немым ужасом и удивлением. А мне не до удивления было. Слышала, как за неистовой стеной огня, раздаются крики:

— Это колдовство! С ними колдунья!

Лисенок мчался впереди нас. Олтер хоть и ошалевший, но все же оставался вполне адекватным.

— Если удастся через коридор их вывести, то нужно направляться в сторону перевала. Оттуда до границы недалеко. Повезет, смогут уйти, — говорил быстро, не смотря на меня. — Если выкрутимся, подам в отставку. Я не солдат, я — предатель!

— Вы не предатель, вы моя личная охрана. В ваши обязанности входит меня защищать и делать все, чтобы я не пострадала. Это вы и делаете Олтер! — постаралась успокоить я вояку. Он скорбно вздохнул. Ни я, ни он, не верили в положительный исход нашего дела. Мы оба предавали: он командира, я мужа. И чтобы не происходило в моей супружеской жизни, но осадок от самой себя у меня был приторно-горький.

Из узкого прохода мы выскочили в полукруглую пещеру. Со свода ее сбегали мелкие капли.

— Мама! — пискнул лисенок. У самой стены прижавшись к камню сидела женщина по правой руке ее бежала кровь.

Я судорожно выдохнула.

Нет. Я не предатель! Я смотрю с какой нежностью кинулся обнимать женщину мальчонка, как потекли по ее щекам слезы, как пытался прикрыть рану маленький оборотка и всхлипывал, продолжая повторять: Мама! Мама! Мама!

Я стояла смотря на них с замершей в сердце болью. Нет, я не предатель! Я человек и в первую очередь женщина. Я не способна видеть слезы и боль.

Легкий шорох позади заставил нас с Грегом обернуться. Нас окружали. Пятеро мужчин, хмурых с недоброжелательными лицами. В крепких руках направленные на нас арбалеты.

— Тихо! Тихо! — прикрыл меня спиной Олтер. — Леди не хочет зла. Леди пришла вывести вас отсюда.

Они недоверчиво на моего ефрейтора посмотрели. Один, седой, с бельмом на правом глазе вышел и с подозрением на меня уставился.

— Леди колдунья! — к нам кинулся лисенок, загородил своим детским тельцем. — Она пришла спасти нас!

— Колдунья? — нахмурился седовласый и принюхался. — Так и есть, — повернулся к остальным. — Леди — колдунья!

Остальные оружие опустили, ко мне подошли. Кто-то присвистнул. Из-за камней у стен вышли три женщины и девочка лет пяти.