Шестерка Атласа

Парису слегка замутило, стоило вспомнить смерть Либби; скорченное и пронзенное тело, которое они приняли за ее труп; пустота в том, что изображало ее всегда изменчивые, а сейчас широко распахнутые глаза. Вот это, в отличие от того, что видела сейчас Париса, было жутко: руки Парисы покрывала кровь, разум отказывался верить в реальность, которая оказал ась обманкой. Представлением.

Мысль, что с кем-то из них могут проделать нечто подобное, глубоко потрясла Парису, напомнив о ставках во внешнем мире. Одно дело власть, и совсем другое – смертность. Этот урок ей нельзя забывать до конца жизни.

– Вивиана – сорокапятилетняя женщина франко-итальянского происхождения. Ее по ошибке отнесли к смертным, – сказал Далтон, – сразу по нескольким параметрам.

С этими словами он вызвал проекции изображений. Было в этих слайдах нечто холодное, как и в хранении трупа: неброские заметки от руки рядом со стрелочками, выводы по наблюдениям после вскрытия… Зато держался Далтон привычно. Париса только ощутила исходящую от него ауру предчувствия, тревожного ожидания, будто вот-вот опустится лезвие топора.

Но не успела она глубже проникнуть в мысли Далтона, как двери в раскрашенную комнату открылись. Париса оглянулась, с интересом наблюдая, как Атлас тихо проскальзывает внутрь. Месяцами до исчезновения Либби он где-то пропадал, а после успел намозолить всем глаза.

Это интриговало.

Ощутив любопытство Парисы, Атлас посмотрел на нее и кивнул, не улыбаясь, чего никто больше не заметил.

После этого он жестом попросил Далтона продолжать.

Послушный, Далтон заговорил дальше:

– К восемнадцатилетию, в возрасте, когда большинство медитов уже демонстрируют признаки магического мастерства, она ничем особенным не выделялась. Выраженного таланта к ведовству не проявляла, поэтому формально никто не обращал внимания на то, как при ней срабатывают сигнализации. Девяносто девять процентов медитов удается идентифицировать верно, – напомнил Далтон, – но когда дело касается населения примерно в десять миллиардов, то с одним оставшимся процентом ошибиться очень даже легко.

Взмахом руки он сменил слайд.

– На момент смерти Вивиана обладала отменным здоровьем. К тридцати годам родила четверых детей, и многими жителями родной деревеньки Юзес по-прежнему считалась первой красавицей, даже краше молодых, незамужних женщин лет двадцати. К несчастью, – сказал Далтон, – всего несколько недель назад Вивиану сбила машина. Смерть наступила мгновенно.

Еще взмах рукой, очередной слайд – фото с места аварии, вслед за которым последовал перечень особенностей Вивианы.

– Как видите, – произнес Далтон, сопоставляя изображения двух похожих вскрытий, – в возрасте двадцати одного года внутренние органы Вивианы перестали стареть.

Он быстренько пролистал изображения, сравнивая непонятные (для Парисы) части тела: в двадцать один год и в сорок пять лет.

– Ее кожа нисколько не утратила эластичности. Черты лица не изменились. Волосы не поседели. Большинство соседей считало, что дело в спорте и правильном питании, ну, и еще что она подкрашивает волосы. Сама же Вивиана, похоже, ничего подозрительного не видела. Верила, наверное, будто ей повезло: в разумных пределах, ничего сверхъестественного.

Слайды закончились, и Далтон обернулся к классу.

– Насколько мы можем судить, если бы не авария, Вивиана по естественным причинам не умерла бы, – сказал он, проговаривая то, на что и так уже жирно намекал. – Смерть настигла ее не в результате процессов распада. А вот чего нам неизвестно, так это сколько бы она еще прожила, если бы не безвременная кончина, и как часто встречаются подобные случаи среди прочих невыявленных медитов.

– Она демонстрировала какие-нибудь признаки регенерации? – спросил Тристан. С тех пор как Либби похитили, он стал отстраненным, тихим. Непонятно только было, в чем причина: то ли в смерти, которую он чуть не принял от руки Каллума, то ли в непрактичной (для Тристана же) вере, будто Либби еще можно найти.

– Ты имеешь в виду, не заживали ли на ней сами собой раны? Нет, – ответил Далтон. – Она просто не старела.

– А болезням она была подвержена больше или меньше? (Рэйна.)

– С уверенностью сказать трудно, – признал Далтон. – Ее деревня была исключительно гомогенной.

– Она переносила какие-нибудь тяжелые заболевания? (Снова Тристан.)

– Нет, но регулярно проходила вакцинацию, так что в этом не было бы ничего удивительного.

– Простуда, – сухо предположил Каллум, и Далтон пожал плечами.

– Мало кто обращает внимание на рядовые болезни, – сказал он, – отсюда и несовершенство нашего исследования.

– И что же нам конкретно с этим делать? – спросил Нико, нетерпеливо барабаня пальцами по бедрам. – Ее магической специальностью была… жизнь?