Шестнадцать способов защиты при осаде

Главным образом мои мысли занимала проблема военной техники, и от внешнего мира я слегка отключился. Слабенькое оправдание, согласен. Человек ходит по улицам после наступления темноты на свой страх и риск, и его безопасность — это его собственная ответственность.

По голове мне заехали, скорее всего, рукоятью топора. Сначала было больно, потом — никак, до тех самых пор, как я снова не пришел в сознание. Первый свет в Городе слегка напоминал морскую синеву. Голова раскалывалась; я замерз и промок. У меня забрали пальто, брюки и ботинки. Пощупав голову, я обнаружил запекшуюся кровь на волосах. Видимо, налетчики сочли, что прихлопнули меня с концами — это объясняет, почему мне не перерезали глотку. Повезло мне, как всегда.

Я несколько раз попытался встать. Потом понял, что гораздо лучше сидеть спиной к стене, по крайней мере до тех пор, пока мир не перестанет вращаться. Пока всё кружилось, мне пришло в голову, что Великая Печать осталась в кармане моего пальто.

Едва завидев меня, Айхма всплеснула руками.

— Опять ты! — Тут ей на глаза попалась кровь.

— Боже всемогущий, что ты с собой сделал?

Меня ее вопрос почему-то возмутил. Кое-как усевшись на ступеньку перед входом в «Собачий дуэт», я приложился головой о дверь.

— Помнишь Трэссо? — спросил я у нее.

— Это кровь? Ты весь в крови. Ты что, подрался?

— Трэссо, — повторил я. — Он мне нужен сейчас. Дело очень важное…

— Не двигайся. Я принесу воды и губку.

— Не надо. Лучше приведи Трэссо, и поскорее.

Понятное дело, в ответ на столь прямую и однозначную просьбу она принесла ведро воды и губку, смыла с моих волос кровь, а потом — отругала за то, что я всполошил ее, ибо голова моя пока цела.

— Трэссо, — тупо повторил я. — Вопрос жизни и смерти.

— Да кто такой этот Трэссо?

Я вздохнул.

— Трэссо из Нижнего города. Ты его помнишь. Он кордулинец, ростом примерно с меня. У него большой нос, и еще изо рта несёт как из отстойника.

— А, этот. На кой он тебе сдался?

— Найди его, — сказал я, — и приведи сюда. Это невероятно важно.

Настолько важно, что она послала на поиски мальчишку-поденщика; маленький гаденыш вечно околачивался у ее заведения в надежде стащить что-то съестное. К тому времени я почти смирился с тем, что происходит. Голова кружилась со страшной силой, подкатывала тошнота, хотелось спать — дурные симптомы. Хорошо еще, что прибежал хватившийся меня Нико.

— Где тебя черти носили? — сказал он, как только увидел меня. — Мы искали повсюду. Мне сказали, ты можешь быть здесь. Я сказал, нет, ты бы так безответственно… — Тут он замолчал и пристально посмотрел на меня. — Господи, что с тобой случилось? На тебя напали?

Я пару раз сглотнул, чтобы не вырвало.

— Фаустин уже провел инвентаризацию?

— Что? Нет, не думаю, я его не видел. С тобой все в порядке?

Я схватил его за запястье.

— Помоги ему с описью. И спроси, как там Темы.

— А они-то тут к чему?

— Он поймет, если спросишь. Сколько людей на стене?

— Двести наших ребят, триста сторожей и около пятидесяти садовников. Никаких изменений. Враг окопался и бездействует.

— В ожидании кого-то. — Вырвалось, не хотел произносить это вслух. — Позволь представить тебе нашего нового министра снабжения.

Я с трудом повернул голову — ее уже и след простыл.

— О, ради всего святого, Айхма, покажись немедленно!

Она просунула голову за дверь.

— Что надо?

— Это Айхма, — сказал я. — Она отвечает за то, чтобы вынюхать все запасы провианта в Городе, конфисковать их и установить нормирование. Айхма, это генерал Бауцес.

Этот идиот приподнял шляпу — ну конечно, перед ним же дама.

— Он мой заместитель. Если понадобится помощь солдат, обращайся к нему.

— Погоди, — сказал Нико, — ты сказал — «генерал»?

Айхма сердито уставилась на меня.

— Во-первых, никакой я не министр, это просто смешно. Во-вторых, зачем мне солдаты?

— На случай, если кто-нибудь удумает чинить тебе неприятности, — сказал я ей. — И может, уже прекратишь валять дурака и чистые стаканы протирать и приступишь к работе? Это важно.

Она уже собиралась возразить, когда вернулся мальчишка, таща за собой Трэссо, точно скотинку на заклание. Я одарил его широкой улыбкой.

— Ну наконец-то. Нико, Айхма, оставьте нас ненадолго, хорошо? Мне нужно поговорить с ним с глазу на глаз.

Я налил ему выпить. Моя рука так сильно дрожала, что я пролил большую часть на стол. Он сел напротив, наблюдая за мной как кошка.

Трэссо — один из самых злых, неприятных людей, которых я когда-либо встречал. Когда пьян — вспыльчив, когда трезв — скользок как угорь. Но он при этом лучший неофициальный штамповщик в Городе.

— Мне нужно, — сказал я, — чтобы ты сделал мне копию Великой Печати.

Трэссо вытаращил на меня глаза, потом расхохотался.

— Пошел ты, — сказал он и встал, чтобы уйти.

— Сядь. — Порой даже у меня выходит поддать жару. Из меня вышел бы вполне приличный бандит, выпади мне шанс. Ремеслу бандита я учился у профи, как подмастерье. — Гонорар — пятьсот гистаменонов, амнистия и работа на монетном дворе. Мне это нужно сейчас. Сразу.

Он покачал головой.

— Это невозможно, — сказал он. — Все это знают.