Шестнадцать способов защиты при осаде

Думаю, он вполне мог бы оставить ее умирать — но он, конечно, поступить так не смог, как дикая собака не смогла бы не укусить, если ее раззадорить. Я наблюдал за его лицом, пока он работал; и раньше видел его в действии — например, когда он извлекал из моей шеи щепку длиной в десять дюймов. Доктор Фалькс казался обеспокоенным, что не сулило ничего хорошего.

— Чего ты медлишь? — прикрикнул я на него. Он не ответил — просто застыл с руками по локоть в крови, ничего не делая. — Послушай, если вопрос в деньгах — называй, сколько нужно. Могу вернуть тебе грамоту. Две грамоты, если угодно, — только ради бога…

Фалькс посмотрел на меня.

— Я закончил, — произнес он.

— Она будет?..

Доктор пожал плечами.

— Тут глубокий порез от длинного тонкого ножа. Она потеряла много крови… — Он опустил руки в таз с водой, мигом порозовевшей. — Я не могу тебе сказать наверняка.

— Можно что-то еще сделать?

— Ничего.

Я отошел, сел, написал ему чек Адмиралтейства на пятьдесят тысяч гистаменонов и заверил его адмиралтейской печатью, использовав воск свечи. Протянул чек ему. Фалькс посмотрел на него, бросил на пол. Я никогда не мог понять людей, которые подолгу держат в себе обиды.

— Спасибо, — поблагодарил я его.

Доктор вытер руки единственным чистым полотенцем.

— Чтоб ты сдох, — сказал он. Потом добавил: — После того, как я уйду. — И вышел.

16

Я хотел остаться, но не мог. Какой-то дурак искал меня. Враг поднял требушеты.

Требушеты, ради всего святого. Мы знали о них, потому что около сорока лет назад кто-то тайно вывез экземпляр одной книги эхменов. Там есть описание, которое не имеет никакого смысла (проблемы с переводом, я полагаю), и крайне невероятная картинка; и с тех пор, сколько ни пытались имперцы воссоздать подобную штуку, ничего не выходило.

Идея проста. У вас есть рычаг, балансирующий на оси вращения, которая закреплена на мощной опорной раме. У рычага два конца: короткий и длинный. К короткому толстому концу рычага крепите массивный противовес — подойдет корзина с камнями. К длинному концу крепите пращу. Тянете за длинный конец с помощью веревки, чтобы поднять противовес, потом отпускаете. Короткий конец падает, длинный подскакивает, и праща швыряет камень далеко вперед. В теории.

Имперцы решили, что подобная штука работать не сможет. Напряжение на длинном тонком конце слишком велико; балка переломится, как прут, в момент пиковой нагрузки. Кроме того, никак не получается заставить пращу развернуться: камень запутывается в сети, закручивается, ломает балку и падает на головы команде. Кроме того, корзина сдвигается так сильно, что переворачивается — это предполагая, что конец не сломается еще у оси под тяжестью противовеса. Значит, все это было плодом мысли какого-нибудь кабинетного теоретика, а сообщения о том, что требушеты были использованы в осадах в дальневосточных провинциях эхменов, — дезинформация. Не существует требушетов, как не существует драконов, фей и волшебных мечей.

Уже смеркалось. Я взобрался на стену и крикнул:

— Ну и какой дурак здесь плодит тупые слухи о…

Один из моих офицеров, его имя вылетело у меня из головы, положил руку мне на плечо и указал.

Ох ты ж, подумал я.

Пятьсот ярдов — слишком далеко, чтобы разглядеть детали, но достаточно близко, чтобы различить очертания. Я видел рисунки — во всяком случае, перерисовки. Корзины были массивными; вероятно, из дубов, что растут в невыносимых оленьих парках имени его величества; их запрещено срубать, и вымахивают они огромными. Машины стояли на небольшом пригорке — там, куда наши артиллерийские снаряды, опробованные на осадной башне, не долетели бы. Я насчитал семь единиц.

Нет гарантии, что они действительно работают, сказал я себе. Враги могли только закончить их строительство, предварительно собрав детали на месте и только доставив их сюда для сборки, так что, скорее всего, их не тестировали. Не опробуешь — не докажешь; совсем как наши катапульты. Тем временем Айхма лежала на столе в «Собачьем дуэте» и, возможно, умирала. А я не мог быть рядом с ней.

Я услышал голос Менаса над левым ухом:

— Что теперь?

Я попытался собрать мысли в кучу.

— Уберите нашу артиллерию со стены, прямо сейчас. Если эти штуки сработают и в стене будут бреши, мы не можем позволить себе потерять ни одну единицу оружия. Да, и приведите сюда каменщиков. Нам понадобится укрепленный редут вокруг каждой нашей катапульты. А потом мы снова их поднимем.

Всего-то.

— Сделаем, — отозвался Менас. — Толщина?

— Что?

— Сколько рядов кирпича положить в редут?

У меня засаднила голова.

— Ох, я понятия не имею. Столько, чтобы выдержать прямое попадание снаряда из требушета. Если требушеты вдруг сработают.

В этот момент я услышал шум, скрип и свист. Это все не прозвучало зловеще — лишь заставило меня поднять глаза. Ничего не было видно поначалу; затем, с такой силой, что каменная кладка, на которой я стоял, задрожала, что-то ударилось о стену.

Менас споткнулся, схватил меня за плечо, чуть не опрокинул. Я помог ему встать на ноги. Последовал второй залп — понятия не имею, близко попал или далеко, но от него мы оба рухнули на колени.