Шестое вымирание. Неестественная история

Среди тысяч найденных неандертальских артефактов почти ничего нельзя явно отнести к произведениям искусства или украшениям. А те, что именно так и интерпретировали, – например, подвески из слоновой кости, найденные в пещере в центральной части Франции, – служат предметом бесконечных и порой невразумительных споров. (Некоторые археологи полагают, что неандертальцы сделали подвески после контакта с современными людьми в попытке подражать им. Другие же считают, что подвески были созданы современными людьми, занявшими пещеру после неандертальцев.) Отсутствие среди находок таких предметов заставило часть ученых предположить, что у неандертальцев не было способности к искусству или – что по сути то же самое – они им не интересовались. Нам ручной топор может казаться “красивым”, а для них он был просто полезным орудием. С генетической точки зрения им недоставало того, что можно назвать эстетической мутацией[96].

В последний день моего пребывания в Дордони я отправилась в расположенное совсем неподалеку место археологических раскопок (оно относится уже к современным людям) – Грот-де-Комбарель. Это очень узкая пещера, ломаной линией свыше двухсот метров длиной петляющая внутри известняковой скалы. С момента обнаружения – в самом начале XX века – пещера была расширена и освещена электрическим светом, что позволило передвигаться по ней если и не вполне комфортно, то хотя бы безопасно. Когда 12 или 13 тысяч лет назад современные люди впервые вошли в нее, все выглядело совсем иначе. Тогда свод был настолько низким, что передвигаться по пещере можно было только ползком, а увидеть что-то в кромешной тьме – только держа в руке факел. И тем не менее что-то – творческие способности, духовность, “безумие”? – толкало людей вперед. Глубоко внутри пещеры стены покрыты сотнями рисунков. На всех изображены животные, многие из которых уже вымерли: мамонты, туры, шерстистые носороги. Те, что прорисованы наиболее детально, выглядят поразительно живыми: дикая лошадь словно поднимает голову, а северный олень наклоняется вперед, к воде.

Многие считают, что люди, рисовавшие на стенах пещеры Грот-де-Комбарель, верили, будто эти изображения обладают магической силой. В каком-то смысле они были правы. Неандертальцы жили в Европе больше ста тысяч лет и за это время оказали на среду своего обитания не большее влияние, чем любое другое крупное позвоночное. Есть все основания полагать, что если бы не современные люди, то неандертальцы все еще жили бы там, вместе с дикими лошадьми и шерстистыми носорогами. Со способностью отображать мир с помощью знаков и символов приходит и способность менять его, а значит, как выясняется, и разрушать. Незначительный набор генетических различий отделяет нас от неандертальцев, однако он-то кардинально все и изменил.

Глава 13 Штучка с перьями [97] Homo sapiens

“Футурология никогда не была особенно уважаемой областью исследований”, – писал Джонатан Шелл¹⁷⁵[98]. Помня об этом предупреждении, я поехала в Институт природоохранных исследований, относящийся к зоопарку Сан-Диего и расположенный в пятидесяти километрах к северу от города. По пути я миновала несколько полей для гольфа, винодельческое хозяйство и страусиную ферму. Когда я приехала, в институте царила почти больничная тишина. Марлис Хоук, исследовательница, занимающаяся культурами тканей, повела меня по длинному коридору в помещение без окон. Там она надела что-то вроде уплотненных рукавиц-прихваток и открыла крышку большого металлического контейнера. Оттуда вырвался призрачный пар.

На дне контейнера плещется жидкий азот температурой –195 °C. Над ним подвешены небольшие стеллажи с коробочками, в которых расставлены пластиковые пробирки. Коробочки располагаются в стеллаже одна над другой, а пробирки в них стоят вертикально, как колышки, каждая в своей собственной ячейке. Вытащив один стеллаж, Хоук находит нужную коробочку, вытаскивает из нее две пробирки и ставит передо мной на стол из нержавеющей стали со словами “Вот они”.