Шестое вымирание. Неестественная история

Внутри пробирок – практически все, что осталось от пооули, или чернолицей гавайской цветочницы, небольшой птицы с красивой головой и грудью кремового цвета, которая раньше жила на острове Мауи. Мне описывали пооули как “самую красивую из не особенно красивых птиц”. По всей видимости, она окончательно вымерла через год или два после того, как осенью 2004 года зоопарк Сан-Диего и Служба охраны рыбных ресурсов и диких животных США предприняли последнюю отчаянную попытку ее спасти. В то время было известно о существовании всего трех особей, и идея состояла в том, чтобы отловить их и попытаться вывести этот вид в неволе. Однако только одна птица позволила поймать себя в сеть. Поначалу ее считали самкой, но она оказалась самцом, и это заставило ученых подозревать, что в природе остались представители только одного пола. Когда пойманная птица умерла (сразу после Дня благодарения), ее трупик был немедленно отправлен в зоопарк Сан-Диего. Хоук помчалась в институт, чтобы заняться им. “Это наш последний шанс, – думала она тогда. – Как додо”. Хоук удалось культивировать некоторые клетки из птичьего глаза, и результаты этих усилий теперь наполняют криопробирки. Чтобы не повредить клетки, примерно через минуту она ставит пробирки обратно в коробочку и возвращает в контейнер с азотом.

Помещение без окон, в котором клетки пооули хранятся живыми (в некотором роде), называется “Замороженный зоопарк”. Название запатентовано: если его пытаются использовать другие учреждения, их предупреждают, что они нарушают закон. В помещении стоят шесть контейнеров наподобие того, что открывала при мне Хоук. Внутри них, в ледяных парах азота, хранятся клеточные линии почти тысячи биологических видов. (На самом деле это лишь половина “зоопарка”. Вторая половина контейнеров находится в другом здании, местонахождение которого намеренно держится в секрете. Каждая клеточная линия разделена между обоими хранилищами – на случай, если в одном из них вдруг отключится электричество.) В “Замороженном зоопарке” хранится крупнейшая в мире коллекция замороженных биологических видов, однако все больше других учреждений также оборудуют у себя зверинцы на жидком азоте, такие как “КриоБиоБанк” зоопарка Цинциннати и “Замороженный ковчег” Ноттингемского университета в Англии.

Пока почти у всех видов, пребывающих в глубокой заморозке в Сан-Диего, еще есть живые представители. Однако это легко может измениться, ведь все больше и больше растений и животных рискуют повторить судьбу пооули. В то время как Хоук закрывает контейнер, я думаю о сотнях трупиков летучих мышей, собранных в пещере Эола и отправленных в криоколлекцию Американского музея естественной истории. Я пытаюсь сосчитать, сколько маленьких пластиковых пробирок и чанов жидкого азота потребуется, чтобы сохранить клеточные культуры от всех лягушек, гибнущих от хитридиевого грибка; коралловых полипов, страдающих от закисления океана; носорогов и других толстокожих животных, уничтожаемых браконьерами; а также множества других видов, подталкиваемых к вымиранию глобальным потеплением, инвазивными видами и фрагментацией леса. Вскоре я сдаюсь – в моей голове не умещаются такие огромные числа.

Неужели все должно закончиться именно так? Неужели последняя надежда для самых великолепных – да и наименее великолепных – существ в мире действительно заключается в лужах жидкого азота? Узнав о том, как именно мы подвергаем риску другие биологические виды, разве нельзя что-то сделать для их защиты? И не в том ли весь смысл попыток вглядеться в будущее, чтобы, заметив грозящие опасности, попытаться их избежать?

Вне всякого сомнения, люди умеют быть разрушительными и недальновидными; но они также могут быть альтруистичными и предусмотрительными. Снова и снова люди показывают, что неравнодушны к “проблеме сосуществования на Земле с другими существами”, по выражению Рейчел Карсон, что готовы чем-то жертвовать ради этих существ⁸⁵. Альфред Ньютон описал бойню, происходившую у берегов Британии, – и в результате был принят Закон об охране морских птиц. Джон Мьюр[99] написал о бедствиях в горах Калифорнии – и это привело к созданию национального парка “Йосемити”. В книге “Безмолвная весна” Рейчел Карсон раскрыла опасности применения синтетических пестицидов – и в течение следующих десяти лет большинство способов использования ДДТ были запрещены (тот факт, что в США до сих пор водятся белоголовые орланы, причем их популяция растет, – лишь одно из многих замечательных последствий тех изменений).