Шестой

О чем-то глубоко задумавшись, Шестой больше ничего не говорит. Наверное, просчитывает пятьдесят следующих шагов и их последствия.

Но брови у него сошлись в одну линию. Впервые он демонстрирует, что под ледяной невозмутимой оболочкой тоже случаются волнения.

Глава 21

Я часами наблюдаю за тем, как Шестой кропотливо начищает оружие, которое прихватил. Он опустошает коробки с пулями, по одной укладывая их в запасные обоймы.

У него нашлась наплечная кобура, и, подготовив два пистолета, он укладывает в нее оба ствола и откладывает их в сторону. Меньший по размеру пистолет он тоже вкладывает в некое подобие кобуры и пристраивает ее рядом с первой.

После чего остается еще один пистолет, около дюжины полных обойм и два ножа.

— Ты на войну собираешься? — интересуюсь я, очарованная до глубины души и до жути перепуганная.

Он замирает и смотрит на меня.

— Готовлюсь к ней по мере сил.

Готовится.

Я продолжаю наблюдать за ним и понимаю, что он имел в виду нечто редкое — перестрелку. Если вдруг она начнется, что тогда будет со мной? Если она застигнет меня врасплох, мне некуда будет сбежать, и я не смогу защититься?

— А я?

Шестой вопросительно выгибает бровь.

— А что ты?

— Ты просто оставишь меня без защиты?

— Лейси, это просто мера предосторожности. Я готовлю все это на всякий пожарный случай. Я не контролирую ситуацию, отправляясь туда. Да и информации у меня почти никакой нет, кроме той, что именно там в последний раз видели Четвертого. Джона Доу в тех краях не находили, никаких тел не было обнаружено. Никаких доказательств, жив Четвертый или мертв.

Я киваю, но все равно не могу не беспокоиться. Я не против того, чтобы Шестой убил меня, а вот то, что это может сделать кто-то другой, меня совершенно не устраивает.

Может быть, все его действия — простая предосторожность, но наблюдаю за тем, как он надевает бронежилет поверх футболки, и начинаю паниковать.

— Ты надел бронежилет? — я свожу брови вместе, пока он затягивает текстильные застежки.

— Мы отправляемся в неизвестность. Мне это не нравится. Я — киллер, а не дурак.

И не поспоришь.

— Не видела, чтобы ты надевал его раньше, поэтому предположила, что ты крутой.

— Я крутой. Но крутому парню уже хватит получать пули в грудь.

Верно. Там побывало, как минимум, пять штук.

Шестой надевает еще одну рубашку поверх жилета, натягивает в пару к ней свободные штаны с карманами, по которым он распихивает дополнительные обоймы. Поставив ногу на стул, он прикрепляет самый маленький пистолет с помощью какой-то штуковины — видимо, кобуры — на щиколотку.

Надевает наплечную кобуру, прикрепляет нож к другой щиколотке, и последний пистолет засовывает за пояс брюк. Затем накидывает куртку и прячет второй нож в один из боковых карманов на штанах.

Видя, что он готов выдвигаться, я тоже собираюсь. Хотя у меня вариантов крайне мало.

Сарафан.

Курточка.

Сандалии на ремешках и без каблуков.

Вишневый блеск для губ и бутылка воды.

Ах, да, это же я — то самое сильное влияние.

Я вытягиваю руки и по очереди указываю сначала на него, потом на себя.

— Между нами огромный дисбаланс.

— Не переживай. Я тебя прикрою.

Странно, но после его обещания я расслабляюсь. Потому что видела его жестокость своими глазами. Самое безопасное для меня место — рядом с ним.

Пятнадцать минут в дороге, и цивилизация остается далеко позади, ее сменяет скучный пустынный пейзаж. Плоская поверхность чашеобразного углубления, на которой расположен город, трансформируется в холмы и горы. Асфальт сменяется ухабистой грунтовой дорогой. Поездка в никуда заканчивается появлением на горизонте большой металлической конструкции. Бетонные выхлопные трубы, окруженные сталью и камнем со стороны холма. Большие конвейерные ленты тянутся к небу, переходя от одной башне к другой.

И все это спереди освещается яркими огнями, вспарывающими сумрак. Это свечение почему-то напоминает мне о стриптиз-баре.

На площадке, напоминающей парковку, стоят две машины, но судя по грязи, всю эту местность можно считать зоной парковки.

Шестой барабанит пальцами по рулю и делает круг на небольшой скорости. Спустя минуту, он тормозит и поворачивается ко мне.

— Держись за моей спиной, — шепотом дает он указания.

— Очень по-рыцарски.

Шестой разворачивается ко мне с уже привычным бесстрастным выражением лица.

— Мне просто охота трахнуть тебя после всего этого, а к трупам я равнодушен.

Я поджимаю губы и киваю.

— Полагаю, мне следует быть польщенной, что моя вагина столь бесценна для тебя.

— Не следует. Просто удобная щелка.

О чем я только думала? Чертов ублюдок.

Со всего размаху влепить психованному киллеру пощечину не лучшее решение, и не важно, насколько он ее заслуживает. Но с учетом того, что я вовсе не горю желанием гнить в пустыне, приходится подавить это желание и молча вылезти из машины.

До ближайшей двери метров пятнадцать, и осторожные шаги Шестого кажутся одновременно устрашающими и сексуальными. Он прижимается ухом к двери, и когда оттуда не доносится ни звука, нажимает на ручку и открывает дверь.