Шевалье

— Только дать настой их скального кровянника, чтобы облегчить боль.

— Айлин?

Девушка не ответила. С побледневшим лицом и остановившимся взглядом она, будто заворожённая смотрела на то, как из раны толчками выплёскиваются всё новые и новые порции крови. Я тронул её за плечо. Она повернулась в мою сторону и непонимающе уставилась на меня. На несколько мгновений повисла тяжелая тишина. Айлин рванулась прочь, прошла два шага и, тяжело дыша, упала на колени. Мгновение она пыталась сопротивляться, но затем рвотный позыв всё-таки взял над ней верх.

— Я могу, — отпихнув меня в сторону, мимо прохромал Бернард. Прохромал, и упал рядом с трупом на одно колено. Скрюченный пальцы Вига разжались. Бессвязный шепот затих. На губах бедолаги выступили кровавые пузыри. Из его горла торчал кинжал бывшего капитана.

Бернард с трудом встал и пристально посмотрел на меня. В его взгляде немым укором все ещё читался вопрос: «Ни людей, ни времени, говоришь?» Немного постояв и посверлив меня взглядом, он покачал головой, и хотел было отойти в сторону, но оступился, и чуть было не рухнул на землю. И рухнул бы, если б не вовремя подскочивший к нему Вернон.

Дельрин подошёл ко мне, хлопнул по плечу и тихо, так чтобы никто больше его не слышал, сказал:

— Он всё равно был уже не жилец, — немного помолчал и добавил, — Но это должен был сделать ты. А не Бернард.

Я тяжело вздохнул. Нет. Не должен. Потому что Виг, не в принципе должен был подыхать из-за моих проблем и из-за моей же глупости. Бернард был прав. Это не его война. Но я втащил его в неё. Так же, как в своё время Ансельм втащил меня. А потом я сглупил. Поторопился. Рискнул. И он заплатил за мою глупость своей жизнью. Заплатил вместо меня. И теперь это уже никак не исправить. Разве что, не втягивать в эти дела других. Распустить отряд и разбираться со своими проблемами самостоятельно. Платя за каждый свой косяк своей собственной кровью, а не кровью других, непричастных к моим проблемам людей. Наверное, это самый правильный выбор, но… Мне слишком страшно, чтобы его сделать. А ещё жалко Айлин. Я — то подохну, да и хуй бы с ним. А вот её может ждать участь, куда более худшая чем смерть.

— Это… — бас Тура оторвал меня от невесёлых мыслей, — Что с курвой и засранцем то делать будем?

— Пока возьмём с собой. Бандитов добьём позже, а вот посредник нам нужен…

— Вы ещё пожалеете, что с нами связались, — прошипела Мелисса, — За нашей спиной стоят очень могущественные люди. Они…

— Курву давай сюда, — мрачно бросил я, убирая клинок за пояс.

Тур не говоря ни слова, протащил девку ещё пару метров и поставил передо мной. Та продолжала шипеть, брызгать слюной и угрожать. Она, похоже ещё не поняла, в какое положение попала.

— … И всем вам выпустят кишки, как вашему подохшему дружку.

Я закрыл глаза и шумно выдохнул. Кулаки сжались от злости. А дальше все произошло как будто само собой. Рывок вперёд. Тяжелый удар латной рукавицы. Разбитые в кровь и мясо губы, из под которых выглядывали осколки вдолбленных внутрь черепа зубов. Сука пошатнулась назад, и собиралась было упасть на землю, но здоровенная лапища Тура вновь схватила её за шкирку.

— Тело не будет больше говорить. Тело сегодня умрёт, — выплюнул я разбойнице прямо в изуродованное лицо, — Вяжите пленных и выводите их на улицу.

— С ним что делать? — Дирк кивнул в сторону павшего товарища.

— Заберём с собой, — мрачно ответил я, — Негоже будет оставлять его тут, будто он какая-то подзаборная шавка, сдохшая от колик в животе. Нет, он бился храбро и хоронить его нужно так, как подобает воину. Пленных свяжите и передайте Туру. Затем найдите мешковину и пару досок. Соорудим носилки, — я подошёл к Вернону и Бернарду, — Как рана?

— Жить буду, — сплюнул бывший капитан.

— Бедренная артерия не задета. Как вернёмся, придётся вырезать стрелу, промывать и накладывать швы. Какое-то время будет трудно ходить, но ничего непоправимого пока не случилось, — пожал плечами лекарь.

— Хорошо. Проследи, чтоб и дальше всё было в порядке. Хватит с нас на сегодня смертей.

Сказал и пошёл к Айлин. Девушку перестало рвать, но она все ещё стояла на четвереньках над лужей собственной блевотины, пытаясь прийти в себя. Понять её было можно. Разорванная брюшина, из которой наружу лезут кишки — не шибко приятное зрелище. С «реализмом» разрабы явно переборщили. С другой стороны, понятно почему для этой «игры» установлены возрастные ограничения аж в 21+. Тут не то, что не для детей бывают зрелища, но и не для слабонервных взрослых тоже. Вот уж воистину «Игра не для слабых». Слабых духом.

— Порядок? — я тронул девушку за плечо.

Та ничего не ответила. Лишь нервно дёрнулась, но затем успокоилась и молча кивнула.

— Тогда вставай. Давай, потихоньку… — я придержал её за плечи, не давая упасть обратно.

— Я… я… — с трудом попыталась выдавить из себя Айлин, но я её перебил.