Шифр

– Когда я служил на флоте, так и было, – подтвердил Кент. – Может, и в армии берут.

– А еще он использовал медицинский пластырь, – вспомнила Нина. – Заклеил им порез на бедре у потерпевшей. Видимо, не хотел, чтобы жертва истекла кровью до его возвращения. Возможно, он военный врач?

– Мы поспрашиваем у знакомых военных – может, подскажут, – сказал Бакстон. – Впрочем, я особых надежд не питаю. Поговорим о личности подозреваемого. Есть что добавить к существующему профилю?

Вопрос был адресован Уэйду.

– Не думаю, что Шифр заранее выбрал в жертвы именно эту девушку, – начал тот. – Прикинувшись байкером, он первым делом арендовал на стоянке фургон. Приехал туда на мотоцикле… возможно, марки «Харли-Дэвидсон», – Уэйд саркастично улыбнулся копу-шутнику. – Подозреваемый хотел выяснить, поместится ли байк в гаражный отсек. Мотоцикл мы пока не нашли, поэтому неизвестно, откуда он, однако готов поспорить, что байк тоже арендованный. Субъект слишком хитер, чтобы связываться с угоном. Да и вряд ли прикатил сюда на мотоцикле из Вашингтона или Саванны.

– Почему вы считаете, что подозреваемый не охотился конкретно за Триной?

– Полагаю, он сперва хотел просто понаблюдать за приютом – и тут, как по волшебству, появилась Трина. Девушка подходящего возраста и явно из неблагополучной семьи предстала перед ним как на блюде. И когда ее подруга ушла за сигаретами, Шифр не упустил свой шанс.

– Как типичный нарцисс, он, должно быть, возомнил, что берет свое по праву, – добавил Кент. – Он считает себя настолько умнее и выше нас – простых смертных, – что даже мысли не допускает о каких-то помехах.

– Откуда у него такое самомнение? – спросила Нина.

– Вероятно, ему с детства внушали, что он – особенный. Лучше всех. Вот Шифр и вообразил себя избранным. Когда его планы рушатся, он ищет виновных. Ведь сам он оплошать не мог – кто-то другой все погубил и за это должен быть наказан.

– А что насчет камеры? – спросил Бакстон.

Уэйд нахмурил кустистые брови.

– По мнению Шифра, его аудитория растет, а значит, зрелища должны быть все масштабнее. Он просил тысячу лайков за вторую часть видео, однако ему помешали, поэтому теперь он планировал выложить запись убийства сразу. Только не вышло.

Нина мысленно поблагодарила Уэйда за то, что тот не стал упоминать ее имя. Все собравшиеся, несомненно, смотрели проклятое видео, и Нине совсем не хотелось обсуждать эту тему. Глотнув остывшего кофе из стаканчика, она постаралась унять подступивший к лицу жар.

– Вы согласны, что подозреваемый захочет обвинить кого-то в своей неудаче? – обратился Бакстон к Уэйду.

– Не только обвинить, но и наказать. Это лейтмотив его действий. Полагаю, в детстве его самого жестоко наказывали. Вероятно, отцовская фигура. Подозреваемый срывает злость на юных девушках – значит, нечто кардинальное случилось с ним в подростковом возрасте. Возможно, неудача с ровесницей или конфликт со взрослым, который его бил. В итоге он так и застрял на этом этапе развития, в какой-то мере на нем зациклившись.

Бакстон открыл было рот, чтобы задать очередной вопрос, и тут сидящий с ним рядом агент воскликнул:

– Сэр! Подозреваемый выложил пост в «Фейсбуке»!

– Выведи на экран! – попросил одного из компьютерных специалистов шеф полиции Тобиас.

Мужчина застучал пальцами по клавиатуре, и один из висевших на стене мониторов ожил: вместо ярко-синего фона появилась страничка Шифра.

– Прибавь громкости, – велел Тобиас.

Включилась прямая трансляция: мужчина, закутанный в плащ с капюшоном, на фоне белой стены.

– Она зовет себя Воительницей, – произнес он.

При звуке его голоса у Нины внутри все похолодело.

– Все считают ее героиней. Только я знаю правду.

В комнате повисло молчание. Все взгляды устремились на экран.

– А теперь узнает весь мир.

У Нины гулко колотилось сердце. О чем он говорит?

– Она никому не была нужна. Даже родителям. Они выбросили ее на помойку, словно мешок с мусором. – Шифр наклонился ближе к камере. – Они знали, что Нина Геррера – ничтожество.

Его басовитый смех словно ножом прошелся по натянутым нервам.

– Что скажете о вашей музе теперь? Погодите… Сперва взгляните на нее моими глазами. Лишь боль выявляет истинный характер. Сейчас вы сами убедитесь, насколько Геррера слаба и никчемна.

Несмотря на капельки пота, выступившие на лбу, Нина старалась держать лицо. Чувствуя на себе косые взгляды, она сидела прямо, не опуская глаз и расправив плечи.

– Я покажу вам оставшуюся часть записи, – произнесла бесформенная фигура в балахоне. – Вы увидите, кого ставили в пример своим дочерям. Увидите, как она молит о пощаде, скулит как собачонка, цепляясь за свою никчемную жизнь. Тоже мне, героиня! Просто испуганная девчонка! – Он перешел на шепот: – Жалкая брошенка.

Трансляцию сменил стоп-кадр с шестнадцатилетней Ниной. Видеозапись началась ровно там же, где закончился предыдущий отрывок. Ублюдок отнял сигарету от ее спины, слушая, как жертва рыдает и задыхается.