Шифр Данте

– У меня нет друзей в Дели, – огрызнулся Сет. – Только кучка бюрократов, которым нравится обламывать крылья людям вроде меня. – От жалости к себе он надулся, но потом поставил виски на место и спросил: – Зачем тебе узнавать что-то про этого Мариконти?

– Хочу кое-кого расшевелить.

38

Через два часа Персис стояла перед величественным зданием в Нариман-Пойнт – южном конце Марин-драйв. Здесь работал Франко Бельцони. Бунгало в стиле ар-деко – судя по всему, совсем недавно выкрашенное в пастельные желтый и розовый – нежилось в лучах вечернего солнца. С трех сторон его окружал полный снующих лодок залив Бэк-Бей.

Слуга в форме провел ее внутрь.

Бельцони работал за столом в одном из дальних кабинетов, который походил скорее на приемный зал: просторное помещение с канделябрами, гобеленами и такой массивной мебелью, что казалось, даже прямое попадание баллистической ракеты «Фау-2» не причинит ей никакого вреда.

Увидев Персис, Бельцони встал, поприветствовал ее и предложил сесть.

– Чем могу вам помочь, инспектор?

– Начните говорить правду.

Бельцони вопросительно поднял бровь. Он сидел, откинувшись в кресле, в свете солнечных лучей из окна позади и держал ручку указательными пальцами обеих рук.

– Я вас не понимаю.

– Зачем вы на самом деле сюда приехали?

– Я это уже объяснял.

– Я велела паре своих людей установить за вами слежку. Вы встречались с итальянским военным атташе Энрико Мариконти. Зачем?

Ручка выскользнула у Бельцони из пальцев. Он выпрямил спину.

– Вы установили за мной слежку? – Казалось, он был скорее удивлен, чем расстроен, но Персис все равно была рада, что смогла его уязвить. – Но это вторжение в мою личную жизнь!

– Можете направить жалобу моему начальству. Зачем вы встречались с Мариконти?

Лицо Бельцони посуровело.

– Это была личная встреча. Вас она не касается.

– Позвольте не согласиться. – Персис достала записную книжку. – Моим расследованием заинтересовалось Министерство внутренних дел Индии. Для них крайне важно, чтобы мы нашли манускрипт, и когда мы задали им несколько вопросов о вашем друге, они очень нам помогли. Оказывается, мистер Мариконти не просто военный атташе. Он много лет был старшим разведчиком-оператором в военной информационной службе Италии. Это было подразделение военной разведки Королевской итальянской армии. Некоторые документы говорят также о том, что он служил в ОВРА – организации, задачей которой было выявление и подавление антифашизма. Это была тайная полиция Муссолини, прообраз гитлеровского гестапо. С ее помощью Муссолини контролировал противников своего режима и привлекал сторонников, в частности, из числа жителей Ватикана: ОВРА держала в Ватикане отряд шпионов, которые занимались исключительно тем, что копались в грязном белье священников, позволяя Муссолини вертеть папой как ему вздумается. После войны и ОВРА, и ВИС были расформированы, и их заменила СИФАР – Информационная служба итальянских военных сил. Сейчас Мариконти служит именно там.

Персис сделала паузу, чтобы посмотреть на реакцию Бельцони, но обычно подвижное лицо итальянца превратилось в каменную маску.

– И я задаюсь вопросом: зачем высокопоставленному офицеру итальянской военной разведки встречаться с итальянским ученым, который по чистому совпадению оказался в городе как раз тогда, когда пропало бесценное итальянское сокровище?

Повисшую после этих слов тишину нарушил раздавшийся где-то звонок.

Бельцони вздрогнул и вышел из транса:

– Это здание принадлежит итальянскому финансисту, который много лет назад обосновался в Индии. Он член попечительского совета Болонского университета и позволяет нам пользоваться его собственностью. Я вырос в рыбацкой деревне на тосканском побережье, и звук моря для меня очень, как это сказать, familiare[42]. – Он помолчал. – Вы думаете, что что-то знаете, но вы ошибаетесь. Больше я ничего не могу сказать.

– Я знаю, что вас сюда привели не те причины, о которых вы мне рассказали. Я знаю, что на меня дважды напал человек, который, судя по всему, мог быть нацистом. А вы расхаживаете по городу в компании мужчины, служившего в личном гестапо Муссолини.

На лице Бельцони проступила тревога.

– Нацистом? О чем вы?

Персис замялась. Возможно, она совершила ошибку. Обстоятельства смерти Джеймса Ингрэма и тот факт, что он мог быть нацистом, пока не разглашались, и был риск, что, если она расскажет об этом Бельцони, он не станет держать информацию в тайне, а если она появится в завтрашних заголовках, ситуация мгновенно выйдет из-под контроля.

Наконец заговорил сам Бельцони:

– Я понимаю, что вам сложно мне доверять. Прошу вас, поверьте, я просто хочу помочь. У нас с вами общие интересы.

– И что же это за интересы?

Бельцони собирался что-то ответить, но в последнюю секунду себя оборвал:

– Простите, инспектор. Я больше ничего не могу сказать. Пока не могу.

Персис встала: