Шифропанки: свобода и будущее Интернета

ДЖЕЙКОБ: Конечно. Это очень заметный феномен. Классический пример, который сразу пришел мне в голову, – Тунис. Я поехал туда, когда пал режим Бен Али, и мы говорили о проекте Tor в аудитории информатики, там были люди из университета, подкованные в технологии. Одна девушка подняла руку и спросила: «Как следует поступить с плохими людьми?» И выпалила списком имена четырех всадников Инфокалипсиса – отмывание денег, наркотики, терроризм, детская порнография. «Как быть с плохими людьми?» Этих четырех всадников вспоминают всегда, их призрак используют для борьбы с сохраняющей приватность технологией, потому что мы, конечно, обязаны сражаться с теми, кто занимается такими жуткими вещами. Я спросил: «Кто из вас был на сайте Ammar 404?» – это прозвище цензурного ведомства, которое режим Бен Али создал накануне революции, чтобы перекрывать доступ к интернету. Все, кто находился в аудитории, исключая девушку, задавшую вопрос, но включая профессора, подняли руки. Тогда я сказал девушке: «Посмотрите на этих людей. Они – такие же студенты, как вы. Неужели вы полагаете, что для борьбы с названными вами явлениями требовалось подавлять их свободу?» А она сказала: «На самом деле я тоже должна поднять руку».

Я пересказал тот разговор вкратце, но суть в том, что, если объяснить контекст, люди понимают, о чем на самом деле идет речь. Контекст все меняет. Люди прозревают все время и по всему миру, но, как правило, поздно, они задним числом осознают, что могли бы использовать технологию, задним числом понимают: «Значит, дело не только в плохих людях, иначе получается, что я тоже буду плохим человеком, если скажу о власти что-то такое, что ей не понравится». В этот момент люди утрачивают иллюзии.

Впрочем, говорить, что этот процесс идет последние пару лет, неверно. Прости, Джулиан, но именно ты сыграл большую роль в радикализации моего поколения. Если посчитать, я – представитель уже третьего поколения шифропанков. Благодаря файловой системе rubberhose, которую создали вы с Ральфом Вайнманном, я стал работать над криптосистемами. Я создал криптографическую файловую систему M.A.I.D. в ответ на действия британских правоохранительных органов – в Великобритании криптография запрещена, и власти имеют право затребовать любой твой пароль [72] . В свое время Джулиан создал rubberhose, потому что деспотические режимы пытали людей, требуя пароль, а rubberhose позволяет выдать один из паролей и не погибнуть. Моя криптосистема M.A.I.D. создавалась для правовой структуры, в которой обвиняемые имеют право молчать, но способны доказать, если их заставят это сделать, что говорят правду, без нарушения конфиденциальности. Увидев систему Джулиана, я понял, что технологию можно использовать, чтобы позволить обычным людям изменить мир. Если углубиться в историю, как не вспомнить старую рассылку Cyherpunk, одним из основателей которой был Тим Мэй, и посты Джулиана в этой рассылке – вот что сделало целое поколение более радикальным. Люди осознали, что они не раздроблены, как раньше, что у них есть время написать программы, которые помогут миллионам [73] .

Не все последствия мы предвидели – скажем, создатели Google изначально не планировали делать свое детище величайшим механизмом слежки всех времен. Но на деле они создали именно его – и как только люди это понимают, власти начинают рассылать повестки национальной безопасности, да?