Шёпот зверя

О боги, как же она самозабвенно врала себе! Вэл распахнула глаза, озаряемая пониманием, что трясет ее вовсе не от холода. Лихорадка, охватившая тело, была иного свойства.

Вэл набрала полную грудь холодного, обжигающего легкие воздуха, слушая громко стучащие в ушах маленькие молоточки.

Несмотря на холод, она почувствовала, что ладони неприятно вспотели.

Три месяца. Три долгих месяца.

Не три дня и даже не три недели. Как глупо надеяться на что-либо, когда этого «что-либо» толком-то и не было.

Но все же она здесь, на этой пустынной снежной дороге. Стоит, кутаясь в еле хранящую тепло куртку, не спавшая толком пару ночей, с тяжелой, полной бредовых мыслей головой.

Глупая. Какая же она глупая.

Ради чего она здесь? Что она хочет доказать?

Ничего. Ничего не хочет доказать.

Она просто не могла сидеть дома, зная, что совсем скоро сможет увидеть черные, пугающие глаза.

Да что это за наваждение такое?

Вэл покачнулась от ударившего в спину порыва ветра, вскинула голову, поправляя съехавший капюшон, и тут же увидела вдалеке, на спуске с предгорья, темные, еле различимые за снежными хлопьями силуэты.

Сердце ухнуло вниз.

Вэл шагнула вперед, всматриваясь в даль, пытаясь убедить себя, что это не видение.

Да, ей не показалось: усталые, замерзшие лошади, груженные поклажей, ускорили шаг, узнав ведущую домой дорогу.

Ветер, швырнув в лицо Вэл пригоршню мокрого снега, донес до нее их тихое ржание.

Глава 27

На шестой день рождения Мадам преподнесла Вэл небольшой сверток.

Влажными, широко открытыми глазами девочка смотрела на хрустящую серо-желтую плотную бумагу, в которую по обыкновению мясники заворачивали купленную втридорога говяжью вырезку. Толстый шнурок, завязанный узлом, никак не хотел поддаваться дрожащим детским пальчикам.

Вэл помнила, как с силой дергала бечеву, сгорая от нетерпения. Тогда Мадам лишь посмеялась над ней и, выудив откуда-то большие ножницы, ловко перерезала непослушную веревку.

Развернув бумагу, Вэл обомлела от восторга. На ее ладони лежала деревянная лошадка с гривой, выкрашенной красной краской, и нарисованным на спине коричневым седлом. Ее копыта гнулись в круглых деревянных шарнирах. Девочка, совершенно потеряв голову, восхищенно рассматривала белые яблоки на цветных боках.

Вэл хорошо помнила то волнение и радость, захлестнувшие всю ее маленькую и невинную детскую душу.

Вот и сейчас, наблюдая за возникающими впереди знакомыми лицами, она чувствовала практически то же самое – смятение и трепет, смешанные в самых щедрых пропорциях с ликованием от мысли, что ее стая, близкие и знакомые люди вернулись.

Вэл, вглядываясь блестящими глазами в приближающийся отряд, стараясь отметить взором каждого, разглядеть их усталые за долгое путешествие фигуры, вначале не заметила, как применила по отношению к себе такое невыносимое ранее слово – стая. А потом вдруг осознание собственных мыслей оглушило, на какие-то краткие секунды буквально выбив из колеи. Неужели она действительно воспринимает этих людей – этих зверолюдей – так близко?

Она не успела додумать мысль, потому что отряд, давно заметивший ее одинокую фигуру на пустынной, занесенной белыми хлопьями дороге, остановился.

Вэл услышала недовольное ржание лошадей и, заставив себя поднять глаза, выхватила из общей картины высокую фигуру в черном.

Сердце сжалось до боли.

Едва сумев совладать с собой, стараясь идти не слишком быстро, Вэл двинулась вперед навстречу замершему в полусотне шагов от нее отряду. В голове вихрями носились спутанные, сумбурные мысли. Она предполагала и отрицала, задумывалась и тут же искореняла самые смелые догадки, мучаясь и изводя себя. Короткое расстояние, которое Вэл преодолела, чувствуя, как лицо горит изнутри, несмотря на хлопающий от ледяного ветра капюшон, показалось бесконечным.

И вот – они совсем рядом. Вэл разглядела лица, утомленные и выдубленные от ветра и холода. Посмотрела на Зеффа, сжимающего поводья своей квелой лошади, закутанной в теплую попону, и увидела Кара, сидящего верхом на гнедом жеребце и смотрящего настороженным взглядом.

Вот Рам, поеживающийся от холода, стоит, засунув ладони в карманы дорожной куртки. Рядом с ним, спрыгивая с лошади, возникает Кену, и впервые Вэл, чувствуя разливающееся внутри тепло, заметила его улыбку, обращенную к себе.

Она перевела взгляд на Раза, державшего за узду своего черного жеребца, недовольно жующего удила. Попыталась прочитать хоть что-либо в его взгляде, как громкий бас Зеффа расколол нарушаемую лишь дуновениями ветра да храпами лошадей тишину.

– Малая, это ты? – Бородач прищурился, вглядываясь в лицо Вэл.

Вэл запоздало поняла, что ее внешний вид наверняка смутил дозорных. Давно привыкнув к своей новой стрижке и одежде, Вэл совершенно забыла о том, что для членов отряда может выглядеть непривычно.

– Я, – кивнула Вэл, расплываясь в улыбке.

Издав удивленное покрякивание, Зефф бросил поводья и шагнул ей навстречу. И тут же большие, сильные руки обхватили Вэл, стискивая ребра.

Она хохотнула, обнимая Зеффа, чувствуя, что еще немного, и тот с легкостью оторвет ее от земли.