Широкая кость

– Дай-ка протиснусь мимо твоей попочки. – Алисия дважды хлопает меня по боку. – Втяни животик, детка… – говорит она, делая вид, что с трудом пролезает мимо меня, чтобы сесть. Преувеличивая мои размеры. Я не обижаюсь. Я выше этого.

– Блюбель, хочу кое в чем тебе признаться, кукленок. Кое-что… в общем, ничего хорошего.

– Ну ладно…

Я смотрю, как какая-то парочка на электрической доске проносится по пешеходной «зебре» в парк. Пара-зиты.

– Мне позвонили из главного офиса… – У нас нет никакого главного офиса. Есть только сорокапятилетний любитель анаши по имени Даеррен (да, так и пишется – через «ае»), который целыми днями валяется на диване со своим айпадом, – и там они (то есть Даеррен), к сожалению, как я и опасалась, не горят желанием оформить стажировку. Дело в том что мы – то есть маленькая частная кофейня – не можем взять на себя такую ответственность и ну… хотя я и пыталась уговорить их – Даеррена, им не очень понравилось, что ты работаешь здесь недавно, и потом, в графике куча пропусков, а это выглядит не очень профессионально, и когда меня спросили, почему ты так много пропустила, я, конечно, же вынуждена была рассказать о болезни твоей сестры и…

– У нее не болезнь, – перебиваю я.

– Извини, детка, ну не болезнь, ты же знаешь, о чем речь.

– Нет, не знаю. Не вполне понимаю. С ней произошел несчастный случай.

– Э-э… ну ладно, ладно, зануда. Я бы на твоем месте не стала качать права, особенно после этой вашей выходки с Макси. Скажи спасибо, что я им не сообщила, а то вас обоих уволили бы без разговоров, вот так-то.

Я молчу.

– А я на вас не настучала. «Спасибо, Алисия». – «Не за что», – произносит она почти не разжимая губ, изображая любезность, а на самом деле ехидничая. – Да, ты должна сказать мне спасибо в любом случае, потому что я договорилась, что ты останешься на работе после того, как я уйду. Я очень мило побеседовала с менеджером по персоналу (с менеджером по персоналу? Не иначе как с котом Даеррена) – и мы пришли к соглашению. Может быть, поговоришь с новым менеджером и он организует тебе дополнительные смены?

– А кто у нас новый менеджер? – Как будто мне есть до этого дело. (Вообще-то есть).

– Марсель.

– Марсель?

– Он прекрасно держится с посетителями и старательно готовит каждую чашку кофе. Ты видела его латте-арт? Это же совершенно уникально!

– Он рисует горячим молоком сиськи, Алисия.

– Ну… – Алисия втягивает щеки. – Ни разу не видела сисек.

Вся выпечка смотрит на меня. Я чувствую, что помещение кафе и все, что находится внутри, – предает меня. Скоро начнется учебный год, а я осталась без стажировки. Идти мне некуда. Я сказала Джулиану из службы занятости. Я сказала маме. Я сказала папе, и Дав, и Камилле, и Максу. А теперь должна смотреть им всем в глаза.

– Не расстраивайся. Выпей горячего шоколаду, съешь пирожное.

– Я не хочу пирожного.

– Почему бы тебе чаще не появляться в графике, как мы договаривались, не взять дополнительные смены, а когда тебе исполнится восемнадцать, может быть, ты сама сможешь стать менеджером? Если это не стимул, не знаю, чего тебе еще надо. А можешь подать заявление на должность и до восемнадцати. Так у тебя будет цель.

Внезапно я вижу свое будущее: выключена из жизни. Работаю менеджером в «Планете Кофе» до сорока лет. Зарабатываю деньги для Даеррена в заведении, которым могла бы владеть сама. Мои дети сидят за столиком и хлебают «бебичино», а мои сиськи становятся все меньше и меньше похожими на те, что Марсель рисует на кофейной пенке.

– Ты не можешь так поступить.

– В смысле?

– Ты сказала, что обеспечишь мне стажировку. Я сообщила об этом в школе…

– Да, я знаю, и поэтому сделала тебе одолжение – написала в школу письмо о том, что произошло недоразумение по нашей вине.

Она протягивает мне письмо. Я хочу его взять. Алисия отдергивает руку.

– Ага! Сбавь обороты, землянка. Веди себя прилично. Я, можно сказать, вытаскиваю тебя из задницы.

– Ничего подобного. Если бы ты не тянула до последнего, я бы, может быть, нашла другой выход. – Мне обидно до чертиков. Не знаю, что теперь делать. Я так старалась, и вот на тебе – жизнь дала по зубам.

– Я же не говорю, что это окончательное решение, Блюбель. – Почему тогда у нее виноватый вид? – А теперь давай ты перестанешь на меня наезжать и успокоишься, и я отдам тебе письмо.

– Я спокойна.

– Что-то не похоже.

– И тем не менее.

– Ну и почему я должна отдать тебе письмо? Назови хоть одну причину.

– Да потому что я беспрерывно готовила горячие напитки, беспрерывно нарезала сэндвичи, драила туалеты, соскребала сопли со стен, мыла холодильники, выносила мусор, убирала ЗА ТОБОЙ, когда тебя стошнило. Я улыбалась, когда мне было не до улыбок, ходила с потеками на волосах и со жвачкой на платье. Я терпела хамство посетителей и ни разу не нахамила в ответ. Ни разу.

– Ох, ну и дела, прямо страсти-мордасти, это и называется работой в кафе, принцесса, остынь. Извини, но этого недостаточно.

– В общем, я пошла домой.

У Алисии отвисает челюсть.

– Еще чего!

– Мне надоело доказывать, что я не верблюд. И не хочу здесь находиться в данный момент. Я решила уйти и ухожу. И никто мне не указ.