Шишкин

С конца восьмидесятых годов будет жить в семье Шишкиных, в Петербурге, племянница его Александра Комарова, дочь Е. И. Комаровой, приехавшая из Уфы учиться в Академии художеств — первый, как уже говорилось, биограф Ивана Ивановича, оставившая бесценные о нем воспоминания.

Нельзя не привести здесь и еще одного семейного предания. Иван Иванович, видимо, в один из последних приездов на родину, пережил последнее серьезное увлечение. Была в городе на Тойме женщина, которою увлекся он. Был и ребенок. К сожалению, трудно теперь узнать в подробностях историю последней любви Шишкина, и можно только гадать, почему не был заключен церковный брак. Правда, известно, что церковь весьма неохотно идет на такой шаг. И даже сам обряд венчания в таких случаях лишен торжественности и включает покаянные молитвы.

Он был интересен в разговоре. Интересен верными, глубокими, подчас неординарными суждениями, идущими вразрез с общепринятыми. Насколько притягательны они были, можно судить по тому, что с ним любил беседовать вновь назначенный на должность конференц-секретаря Академии художеств вместо уволенного за взяточничество и махинации граф И. И. Толстой, которому Иван Иванович высказывал свои суждения о роли и назначении Академии.

У И. И. Шишкина же в доме собирались на свои «среды» передвижники, что, конечно же, характеризует их отношение к «лесному царю».

О глубокой внутренней работе мысли можно судить хотя бы потому, как, оттолкнувшись от общей мысли К. А. Савицкого «затеять картину с медведями в лесу», Иван Иванович приходит к полотну «Утро в сосновом лесу», в котором угадывается величайший философ, высказавший ясно и полно учение свое, заключающееся в познании, постижении и приближении к Богу своему — природе.

Глава пятнадцатая ПОСЛЕДНЕЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ

К. А. Савицкий написал по эскизу И. И. Шишкина медведей в картине «Утро в сосновом лесу», но подписи своей на картине первоначально не поставил. Не поставил, ибо, по-видимому, осознавал, что его предложение изобразить медведей в лесу явилось лишь поводом для написания Шишкиным полотна, более глубокого по содержанию. И чуткая критика уловила разницу материала. «Уйдите взглядом в этот седой туман лесной дали, в «Медвежье семейство в лесу» или в прихотливую чащу его «Дебрей», — писал рецензент, литератор В. М. Милеев, — и вы поймете, с каким знатоком леса, с каким сильным объективным художником имеете дело. И если цельности вашего впечатления помешает что-нибудь в его картинах, то никак не деталь леса, а, например, фигуры медведей, трактовка которых заставляет желать многого и немало портит общую картину, где поместил их художник…»

На XVII передвижной выставке картина была выставлена за подписью одного Шишкина. Ее приобрел П. М. Третьяков. В рецензиях фамилия К. А. Савицкого не упоминалась. Выставка в Петербурге закрылась 2 апреля, а 12 апреля на открывшейся в Москве, в Московском училище живописи, ваяния и зодчества выставке, посетители могли увидеть на картине «Утро в сосновом лесу» рядом с подписью И. И. Шишкина фамилию К. А. Савицкого. Под этими фамилиями картина была обозначена в московском каталоге.

Сам К. А. Савицкий писал 4 марта 1889 года родителям жены Дюмуленам: «Не помню, писали ли мы Вам о том, что на выставке я не совсем отсутствовал. Затеял я как-то картину с медведями в лесу, приохотился к ней. И. И. Ш-н и взял на себя исполнение пейзажа. Картина вытанцевалась, и в лице Третьякова нашелся покупатель. Таким образом убили мы медведя и шкуру поделили! Но вот дележка-то эта приключилась с какими-то курьезными запинками. Настолько курьезными и неожиданными, что я отказался даже от всякого участия в этой картине, выставлена она под именем Ш-на и в каталоге значится таковою.

Оказывается, что вопросы такого деликатного свойства в мешке не утаишь, пошли суды да пересуды, и пришлось мне подписаться под картиной вместе с Ш., а затем поделить и самые трофеи купли и продажи. Картина продана за 4 т., и я участник в 4-ю долю! Много скверного ношу в сердце своем по этому вопросу, и из радости и удовольствия случилось нечто обратное.

Пишу Вам об этом потому, что привык держать сердце свое перед Вамп открытым, но и Вы, дорогие друзья, понимаете, что весь этот вопрос крайне деликатного свойства, а потому нужно, чтобы все это было совершенно секретным для каждого, с кем я не желал бы разговаривать».

Письмо написано разгоряченным сиюминутной ситуацией К. А. Савицким, который был весьма разумея в жизни. Видимо, в какой-то степени задело его как художника, что П. М. Третьяков или И. И. Шишкин (теперь уже трудно это установить) определили работу его в четверть от стоимости картины.

Нельзя не привести здесь и любопытного воспоминания Н. А. Мудрогеля, которое в какой-то степени позволяет понять возможную ситуацию, вызвавшую подобную реакцию у К. А. Савицкого.