Шизофрения. История психиатра, оказавшегося на грани безумия

– Извините за беспокойство, я по поводу пациентки, которую сопровождала на КТ. Здесь «матовое стекло», поражение КТ2. Я знаю, что любая вирусная пневмония дает такую картину, а учитывая, что у больной ВИЧ-инфекция, может, это и не ковид. Но в больницу возвращаться нельзя. Что делать?

– Поняла. Поезжайте в сторону больницы, я уточню, как нам дальше действовать.

Мне вывели пациентку и усадили в «служебку». Увидев, что меня нарядили в защиту, женщина запаниковала. Я старалась ее успокоить, говоря, что да, у нее пневмония, но это не смертельно, и хорошо, что мы теперь знаем, как ее лечить. Эти аргументы оказались не очень убедительными, но пациентка хотя бы перестала метаться по машине.

Сказать по правде, самообладания не доставало нам всем. Водитель непрерывно бубнил, что не подписывался возить «ковидных», пациентка была напугана страшным диагнозом (стены психиатрической больницы не в состоянии оградить наших пациентов от новостей), а я с тревогой размышляла о том, как я вернусь домой к сыну и мужу, если контактировала с коронавирусом и потенциально заражена.

Пока ждали решения, я продумывала план: надо изолироваться от семьи, но как? Позвонила маме, попросила забрать сына на ближайшие дни. Мужу наказала на несколько дней закупиться едой, ведь, если я заболею, выходить будет нельзя. Супруг героически заявил, что даже в этом случае он никуда уезжать не собирается и с гордостью разделит со мной тяготы совместной жизни. Как там, в горе и радости? Вот-вот.

Ожидание длилось целую вечность. Мимо проходили ничего не подозревающие люди, дождь барабанил по стеклу, как и час назад. Вокруг ничего не изменилось, но изменилось ощущение внутри. Смертельно опасная инфекция, уносящая жизни сотен тысяч людей, возможно, была среди нас. В этой самой машине.

Спустя еще бесконечность зазвонил телефон.

– Нам дали отмашку везти пациентку в ковидный госпиталь, разворачивайтесь. Передашь им все документы, что у тебя на руках. Позвони в отделение, пусть сделают запись, что документы переданы.

Ехали мы так же бесконечно долго. Пациентка по-прежнему волновалась, а я по-прежнему пыталась ее успокоить. В конце концов мы прибыли к воротам ковидария. Внутрь меня не пустили. Кто-то из персонала (в СИЗах[34] не разобрать) выскочил на улицу, отругал за никчемную защиту, забрал документы и пациентку. Сквозь приоткрытую дверь госпиталя виднелся совсем другой мир: холодный свет люминесцентных ламп, абсолютная тишина – лишь несколько человек снуют туда-сюда. Сколько там умерло людей? Сколько вымотанных невидимой заразой все еще борются за жизнь? Какая-то женщина высунулась наружу и захлопнула дверь.

Спустя несколько дней мы узнали, что коронавирус у нашей пациентки не подтвердился. Ее благополучно перевели в терапевтическое отделение.

Такой была моя первая личная встреча с COVID-19. Сколько ни готовься к работе со смертельно опасной инфекцией, никогда не будет достаточно. И да, это страшно. Надо быть глупцом, чтобы не бояться, чтобы не задумываться о последствиях и рисках. Но это была всего лишь, так сказать, «пробная» версия. Впереди ждали долгие месяцы настоящей войны с коронавирусом.

Глава 19

Эта история произошла в то время, когда коронавирус еще только набирал обороты, когда мы не умели за пять секунд облачаться в СИЗы и когда звонок из приемника с командой «готовьтесь» звучал как приговор. На тот момент у нас в отделении не было ни одного подтвержденного случая коронавируса, хотя пациенты с температурой и схожей симптоматикой поступали часто.

– Изолятор, кубик галоперидола[35], циклодол[36], быстро! – Заведующая только что поговорила с врачом приемного покоя. Нам ведут пациентку.

Я наспех надела СИЗ и побежала выполнять назначения. В ушах громко раздавался стук сердца. Тогда нам еще было страшно. «Обойдется. Снова все обойдется», – крутилось в голове.

Девушку привели «на вязках», но из-за психомоторного возбуждения она все равно умудрялась метаться, бросаться на окружающих, кричать что-то бессвязное. Что только не привидится нашим больным! Контакту не доступна. Настроение неустойчивое. Возбуждена, агрессивна, не дает провести необходимые манипуляции. Контролировать соматическое состояние нет возможности. Пациентку мы поместили в изолятор, назначения я выполнила. Спустя час девушка успокоилась, и я пошла проверить ее самочувствие:

– Лера, слышишь меня?

Лера не отвечала, устремив в пустоту отсутствующий взгляд. Ее нужно было покормить, ведь к этому моменту она не ела уже больше суток, и сделать это удавалось с большим трудом. Девушка просто «стекала» с рук, не могла сидеть и постоянно давилась едой. Температура – 38,6 и ползет вверх. ЧДД[37] давно за 20. Сатурация[38] – 96 %, держится. Что ж, состояние не критическое, хоть и все равно вызывает опасения.