Шизофрения. История психиатра, оказавшегося на грани безумия

Нас проинструктировали и развели по пациенткам. У одной женщины схватки длились уже более десяти часов. Раскрытие[11] шло слабо, она была измотана и, естественно, на общение не настроена. Вообще процесс родов – таинство для женщины, и не каждая согласна этим таинством делиться, но некоторые, наоборот, очень нуждаются в поддержке со стороны.

Меня перенаправили к другой пациентке. Совсем юная девушка, срок беременности – 33–34 недели. Решила поклеить дома обои, отошли воды. На скорой привезли в роддом. Она нервничала и не совсем понимала, чем чреваты такие ранние роды и что за суета вокруг. Пациентку тревожила незнакомая обстановка и происходящие с ее телом изменения, но, увидев меня и мой округлившийся живот, она сразу расслабилась, и дистанция между нами сократилась. Посыпались вопросы:

– Кого ждете?

– Мальчика. У меня срок на тридцатое августа.

– У меня тоже мальчик. Вот только родиться он решил раньше положенного. Скажите, это очень плохо?

– Лучше бы ему родиться вовремя, но происходит то, что происходит. Давайте не будем думать о том, как могло бы быть, и сосредоточимся на том, что нам скажут врачи.

Видно было, что она на грани нервного срыва: совсем молодая, первые роды, да еще и преждевременные. Безусловно, девушке было тяжело, и я старалась ее всячески поддержать. Персонал хоть и был приветлив, но сюсюкаться с каждой пациенткой – значит, терять драгоценное время. Я старалась объяснять смысл каждой манипуляции, чтобы роженице было спокойнее:

– Вам предложили эпидуральную анестезию[12]. Соглашайтесь. Так ребенку и вам будет легче. Раскрытие пойдет быстрее, а вы сможете передохнуть. Малыш у вас еще совсем крошечный, нельзя им рисковать. Поймите, в вашем случае возможный вред от анестезии многократно меньше предполагаемой пользы.

Пациентка согласилась. После анестезии раскрытие пошло быстрее – близился потужной период. Пришли акушерка и врач, объяснили пациентке, как дышать и что делать. Я рефлекторно дышала вместе с ней. В дверях возникла заведующая:

– Вы что тут, совсем уже?! Не видите – студентка беременная? Почему разрешили присутствовать на родах? Еще не хватало нам второй такой, ранородящей! А ты что стоишь? Вышла отсюда!

С практики меня выставили, сказав, что смотреть мне здесь не на что – скоро сама все прочувствую, так сказать, на себе.

Мои роды прошли в срок, 30 августа, перед самым началом пятого курса. Из роддома я выписалась раньше положенного и спустя 10 дней уже вышла на учебу. В медицинском нельзя безнаказанно пропускать учебу, пусть даже по такой прекрасной причине, как рождение ребенка. Можно было взять академический отпуск, но этот вариант мне точно не подходил. Многих столь длительное «выключение» из стремительного темпа жизни медиков выбивает из колеи, и в строй они уже не возвращаются. Я же решила доучиться во что бы то ни стало.

Глава 10

С появлением новой роли – роли матери – многие мои взгляды на жизнь и, само собой, медицину изменились. Постепенно цикл акушерства и гинекологии перетек в цикл педиатрии. Помню, тогда я чуть было не отважилась сменить факультет – с лечебного на педиатрический. То ли во мне заговорила любовь к детям, то ли злую шутку сыграл материнский инстинкт.

Педиатрия была для меня интересна не только тем, что я могла применять знания на практике прямо у себя дома, но и тем, что нам многое показывали без отрыва от производства. Преподавательница была врачом-педиатром, а учились мы в детской городской больнице. Я обожала ходить в отделение, написание историй болезни давалось легко, и мне нравилось общаться с малышами и их мамами.

Однажды нас повели на экскурсию в отделение, куда студентов обычно не пускают. Общаться там было не с кем: младенцы лежали одни. Кувезы[13] стояли под специальными лампами. Детки, лежащие в них, были совсем крошечными. Если подойти ближе и присмотреться, можно было увидеть полупрозрачную кожу новорожденных, через которую просвечивали сосудики. А подгузники? Я никогда больше не видела таких миниатюрных подгузников!

– Как вы думаете, сколько этому ребенку? – преподавательница обратилась к нам, указывая на один из кувезов.

– Месяца два-три?

– Почти. Девочке полгода. Она родилась на шестом месяце, а теперь уже почти догоняет родившихся вовремя сверстников. Отказница.

Позже нам рассказали, что мама девочки отказалась от нее из-за преждевременных родов. Врачи пророчили ребенку инвалидность (при условии, что если младенец вообще выживет), ДЦП[14], гидроцефалию[15], задержку психического развития и пр.

Но девочка родилась замечательная. Спокойная, симпатичная и… здоровая. По словам преподавательницы, данных о наличии каких-либо отклонений или врожденных аномалий нет. Точнее, не было на момент нашего знакомства с этим ребенком. Я видела девочку один-единственный раз, и дальнейшая ее судьба мне неизвестна.