Шкаф с ночными кошмарами

Когда Анастасия попрощалась и вышла, Мара тут же заперлась, будто не могла дождаться, когда мать уйдет. Я быстро осмотрелась. В конце коридора дверь, ведущая на кухню, слева зал, справа – еще несколько дверей. Видимо, Анастасия купила две квартиры и сделала из них одну.

– Покажи мне диван, – сказала я, обращаясь к Маре, и она кивнула и быстро направилась в зал. Я пошла следом, с трудом держа веки открытыми. Когда Мара кивнула на кожаный диван, потрепанный от времени, я плюхнулась на него, положила под голову подушку и накрылась пледом.

– Мы не будем смотреть мультики? – спросила Мара, стоя надо мной. Меня пронзило дежавю, и я распахнула глаза и посмотрела на кудрявую девочку. Я рассчитывала, что она будет молчать, как раньше, сядет в кресло и будет качаться из стороны в сторону, или читать книжку, или рисовать. Но не говорить.

Я смиренно кивнула на телевизор, стоящий на тумбочке у крайней стены комнаты. Его расположение было удачным: вид на экран был со всех уголков зала, в том числе и с дивана, на котором лежала я. Мара с радостной улыбкой бросилась к телевизору и, включив его, принялась щелкать по каналам в поисках мультиков. Пока она была занята, я вновь задремала, но тут же подскочила, стоило девочке радостно завопить:

– УРА!

Я посмотрела на экран телевизора, поправив под головой подушку. Странно, что Мара выбрала «Спящую красавицу» – обычный мультфильм для необычного ребенка. Джорджи любила эту историю. Постоянно говорила, что я напоминаю ей принцессу Аврору, хотя схожести между нами никакой.

– Мара, а почему твоя мама попросила тебя не лезть в неприятности?

Она резко обернулась, и я увидела в ее руке креманку с мороженым.

– Мама знает, что я странная, и боится, что я тебя напугаю, – ответила она.

– А в чем заключается твоя странность?

– Не скажу. Мама не разрешает говорить об этом.

– А есть мороженое разрешает?

Мара нахмурилась.

– Да, разрешает.

Подумав несколько секунд, я снизила голос до шепота и доверительно произнесла:

– Но я никому не расскажу, обещаю. Я умею хранить секреты.

– Я знаю.

– Откуда?

– Потому что я все про тебя знаю, все-все!

Я удивилась.

– Ты поэтому пришла утром в больницу – потому что все про меня знаешь?

Мара приоткрыла рот, и ложка, которую она облизывала, упала на пол. Не обратив на это никакого внимания, Мара растерянно покачала головой.

– Я не была сегодня в больнице. Я была в больнице… э-э… недавно! Мама водила меня делать прививку. И я увидела тебя, а у тебя была рука перевязана! И моя подруга сказала, что ты не можешь быть врачом, потому что ты не можешь вылечить себя! Но я сказала этой дурочке Кэти, что ты сделала мне прививку! Ты хорошая.

Я села, и оба виска прострелила боль.

– Ты не была сегодня утром в больнице? – Мара удивленно покачала головой, и я спросила: – А где ты была?

– Я спала. А потом меня разбудила мама и сказала, что должна идти работать. А я сказала, что пусть попросит тебя со мной посидеть. Потому что ты, если я порежусь, сможешь меня спасти! И я не хотела сидеть на первом этаже у бабушки, потому что она все время читает мне Библию и запрещает есть мороженое. Но мне можно есть мороженое! Поэтому я ем. Я не обманываю.

Я нахмурилась, посмотрев перед собой. Получается невеселая картинка: я умерла, и меня нашла восьмилетняя Мара, которая неведомо каким образом оказалась в больнице и совершенно этого не помнит. Нужно расспросить Дориана, ведь он явно что-то знает, раз повел себя так, будто все в порядке.

– Мара, почему твоя мама думает, что ты меня напугаешь? – Я вновь сосредоточила на ней взгляд, и она перестала ковырять ложкой паркет.

– Тебе действительно интересно? – Я кивнула. – А ты не испугаешься? – Я покачала головой, и Мара, схватив мороженое, подбежала к дивану и забралась на него, едва не отдавив мне ноги. Я подтянула колени к груди и приготовилась слушать.

– Мне снится один и тот же сон, только тш-ш! – Она коснулась пальчиком губ, сделав большие глаза, и зашептала: – Мама запрещает мне говорить об этом.

– И что же тебе снится?

Она демонстративно посмотрела по сторонам, словно в квартире мог кто-то прятаться и подслушивать: сначала в одну сторону, затем в другую, затем наклонилась ко мне и сказала скрипящим голоском:

– Мне снится, что ты умираешь, – и резко отстранилась, сделав вид, что она ничего не говорила.

– Как именно я умираю? – я тоже шептала, задавая вопрос. Мара покачала головой.

– Всегда одинаково. Ты умираешь на кровати под одеялом.

– Я лежу в постели и умираю? – скептически переспросила я. Мара важно кивнула:

– Ага. Я рассказала маме, а она очень расстроилась. Мама думает, что я ей вру, но я никогда ей не вру! Мама всегда знает, когда я говорю неправду. Поэтому я ей не вру, а она думает, что вру. Но это не так.

Почему ей снится, как я умираю в постели? Что это значит? Что это за сон? Я всегда умираю по-разному, всегда. Но ни разу не в постели. Обычно смерть Леды настигает меня внезапно, когда я не жду: в ванной комнате, в коридоре больницы…

Почему Мара не помнит нашу утреннюю встречу?