Шкатулка рыцаря (сборник)

– Вот как дух в тебе играет, да? – легко сказал Святой. – Наверное, ты думал, что своей волей сюда идешь? Ан нет, не по своей. Это я позвал, – засмеялся, крепче прижимая к себе Евелину. – Определенные силы. Дунут-плюнут, люди трясутся, как холодцы.

Евелина прижалась испуганно: «Аха».

– Ничего своего нет, всё у человека чужое, – медленно выдохнул Святой. По-моему, он даже не видел меня. Даже не знаю, что ему там представлялось, когда невидящий взгляд вперял в меня…

19

«Аха».

Глаза подведены, шея закутана.

Не обязательно от комаров, подумал я.

А Святой засмеялся: «Определенные силы…»

– И она? – не подумав, указал я пальцем на Евелину.

Святой не удивился. Крикнул: «Артемий!»

Заика вошел, Святой кивнул. Заика, ничего больше не спрашивая, прижал меня к стене. Клочья сухого мха терлись о щеку. Щелкнули наручники. Я и вырываться не стал. Они, по-моему, меня не видели, не слышали. Святой крепко прижимал к себе Евелину, но и ее не видел. Со сладкой глупостью в глазах, в кудрях мохнатых, как болонка. Наиля точно назвала бы сейчас Евелину сукой.

Глава VI. Лиловые галифе

20

Потом все ушли.

Вот так и бывает, решил я, когда выскакиваешь на улицу в домашних тапочках и в спортивных штанах. Из-за наручников я даже до двери не мог дотянуться. Теперь многие подозрения мадам Генолье казались мне небезосновательными. Меня буквально встряхнуло, когда в кармане затренькал, задергался спутниковый телефон.

Роальд? Архиповна?

Но звонила опять Маришка.

«Кручинин, вы мне, наверное, изменяете?»

«Нет, просто у меня активная жизненная позиция», – попытался отбиться я.

«Смешной пупсик! – Она, конечно, с меня угорала. – Хотите, я к вам зайду?»

Я представил, как она поднимается по темной лестнице, звонит в мою квартиру и, не дождавшись звонка, открывает незапертую дверь. Копоть… Запах гари… Лужи воды, оставшиеся от пожарников…

«Где ты взяла этот телефонный номер?»

«По которому звоню?»

«Ну да».

«Заезжала на вашу работу».

«Разве Роальд не сказал, что я не дома?»

«Нет. Он мне этого не сказал. А вы разве не дома?»

«Не дома, нет. Зато у меня активная жизненная позиция».

21

Не могу сказать, что уснул сразу. Но все-таки уснул.

И проснулся только от совершенно незнакомых чужих шагов.

Кто-то кхекал, бродил вокруг избы. Сморкался тяжело, кряхтел. Гей-та гоп-та гундаала задымила дундала. Дверь была открыта пошире, значит, в нее заглядывали, значит, неизвестный знал, что я пристегнут к нарам наручниками. «ЧК всегда начеку». Значит, не Антон, нет. Тот, наверное, потребовал бы еду и выпивку для всей банды подлецов. Неизвестный, кажется, дивился следам, оставленным перед заимкой. Вонючий дымок его самосада заносило в открытые двери. Известно, что в любой толпе два дурака сразу почувствуют и найдут друг друга. В тайге тоже два дурака издалека выйдут друг на друга. Проём дверей вдруг как бы закрыло тучей, и я увидел на пороге сутулого старичка в застиранной лиловой гимнастерке с пустыми дырками на груди, проверченными для орденов, в бесформенных лиловых галифе. Точнее, когда-то они были такими, а теперь выцвели, как чернила. На голове, длинной, как еловая шишка, криво сидела плоская кепка с коротким козырьком. На ногах обмотки.

– Чего тебе? – погремел я наручниками.

Старичок осторожно приставил к стене карабин, так чтобы я до него не дотянулся.

– Фамилия.

– Моя, что ли?

– Отвечай сразу!

– Кручинин.

Я понял, что вижу Кума. Дарвиниста из конвойных войск.

Гей-та гоп-та. Ноги короткие. Вдвое короче, чем туловище. Ступня огромная, почти как сама нога. Лоб совершенно неожиданный, будто чужой. Как бы Сократ, но с личиком карлика. Гундаала. Лиловые галифе делали Кума похожим на флакон. «Общие подконвойные работы». Что-то он там такое напевал, пришептывал. Присев на порожек вне досягаемости, свернул длинную «козью ножку». Щелкнул бензиновой зажигалкой, явно самодельной, обшарил избу колючими глазками. «Высшая мера социальной защиты». Словарь какой-то нечеловеческий. По укоренившейся привычке курил в ладошку. Явственно вздрогнул, услышав телефонный звонок.

Архиповна наконец выспалась.

Китайские друзья привели ее в ресторанчик.

Ну, конечно, зеленый чай, экзотические закуски, «Большая Тайна Китая», специально адаптированная к желудку белого человека. «Все равно крысячьи хвосты. Кручинин, меня чуть не вырвало». Зато хвосты эти подали на раскаленной сковороде – все на ней шипело и пузырилось. Мясо черное, но много специфических трав. Это Архиповна подчеркнула особенно. «Слышишь, Кручинин? Некоторые из этих трав совершенно несовместимы с сексуальной сдержанностью».

– Баба? – нехорошо поинтересовался Кум.

Я кивнул, но Кума это ничуть не обспокоило.

– К тебе еще лесная заглянет…

Глаза колюче блеснули.

Встал, не оборачиваясь, вышел.