Шкатулка рыцаря (сборник)

Зарабатывала на жизнь нетрадиционными способами. Когда Ася еще была жива, никак не могла взять в толк: как это Стрельников добивается любви Юлиной, настоящей красавицы, а сам живет, прости Господи, с какой-то парикмахершей! И привела к Стрельникову человека, способного решить проблему.

Седой усатый красавец. С порога спросил: «Кат коста?»

Такое обращение сразу заворожило сестер. А Усатый давал дельные советы, смеялся, целовал руки. Незаметно лапал Свету, потом так же незаметно, как бы случайно, лапал Юлю. Сестры заводились. Понятно, седой по делу интересовался курицей.

«Да что в ней такого? – смеялся бывший инженер, чуя близкое освобождение. – Да стерва обычная. Из деревни. У них там мужики испокон пили да резали деревянные игрушки. Никакого серьезного ремесла. Даже огурцы не сажали, считали, что огурцы вредны для здоровья. Ведь все, кто раньше в той деревне ели огурцы, уже давно умерли, да?»

«О кямэ! – смеялся седой. – Где такая деревня? Как в такую попадают?»

«Камень к ногам и в воду!»

«Ну вэ ынцелег, – смеялся седой, оказавшийся румыном. – Зачем камень?»

«Чтобы нырнуть. Затопили деревню. Когда ставили плотину местной ГЭС, тогда и затопили, – задыхался от предчувствия свободы бывший инженер. – Теперь мать курицы живет в Бердске».

«А Бердск не затопили?»

«Нет. Бердск на высоком берегу стоит».

«А эта… ну, курица… Она часто ездит в Бердск?»

«Часто, – томился чудесными предчувствиями Стрельников, – я сам ее иногда в Бердск вожу».

«Ну вот, – подмигнул усатый. – Соберется курица в Бердск, ты мне позвони. Будем думать. Случайную встречу с попутчиком устроим».

19

Обвинитель: Почему вы не отвечаете?

Н. Чаушеску: Отвечать я буду только перед Великим национальным собранием, перед великим рабочим классом. Я признаю только великий рабочий класс и Великое национальное собрание. А зачинщикам государственного переворота я отвечать не буду. Я – глава государства!

Обвинитель: Ты смещен. Ты еще не знаешь об этом? Ты смещен со всех постов. Так же как и она – (указывает на Елену Чаушеску). – Вы оба смещены со всех должностей и постов. – (Голос человека за кадром: «Где?..»)

Н. Чаушеску: Я – законный глава государства. Я – верховный главнокомандующий. Я не буду вам отвечать. Как простой гражданин Румынии, я…

Обвинитель: Так вы простой гражданин Румынии или законный глава государства?

(Голос невидимого человека за кадром: «Где?..»)

20

Седой румын проголосовал на выезде из Новосибирска.

Устроившись на заднем сиденье, весело наклонялся вперед.

Дышал луком на Асю. Деревянной расческой приглаживал свою седую шевелюру.

«Цум се спуне. Правда ты в деревне выросла?» Ася не любила свою затонувшую деревню, да и помнила ее слабо, поэтому отвечала коротко. Ну да, выросла. Ну да, там умели корзины плести, мозаику резали. Чего в этом такого? Ремесло есть ремесло, а детские игры всегда востребованы. Сердце у Аси болело. При чем тут огурцы? Ели мы огурцы. Поглядывала на мужа: почему не оборвет наглого попутчика?

Свернули на проселок.

«Это мы куда?»

«Выходи».

«Зачем?»

Вместо ответа румын накинул на Асю удавку.

Стрельников дома потом признавался любимой: «Я, Юлька, чуть не обмарался. Нет, правда, без ерунды. Думал, румын вытащит курицу на полянку, бросит в траву, а он удавкой прямо в машине».

«А ты?» – ужасалась, сжимала кулачки Юля.

«Ну, я что? – бодрился инженер. – Я, понятно, выскочил из машины. Кричу румыну: ты же машину испачкаешь! А он то придавит, то отпустит. То придавит, то отпустит. Крыша, видно, поехала. Что-то долдонит свое румынское про какие-то деревенские подполья».