Школа Бессмертного

Никита промолчал. Он понимал, к чему подводит Исай, и знал, что решение принимать придётся. Но как-то не так он себе представлял государственное строительство. Не думал, что начинать придётся с этого.

– Ладно, – решился он. – Посылай в Ладонику. Если партия ещё не раскуплена, бери. Сколько за всех?

– Две тысячи талонов.

Никита быстро пересчитал курс на золотой рубль Бессмертного.

– Пятьдесят рублей? За две сотни? – не поверил он.

Исай кивнул. Никита вспомнил боргейского жеребца на волховском Торгу.

– Дешевле, чем лошади, – хмуро пробормотал он, открывая сундук. – Держи.

Исай поймал туго набитый кошель.

– Велю проследить, чтоб не было брака, – заверил он. – Слабых, покалеченных отсеем сразу. Нам тут на стройке только крепкие нужны. И это… – Исай замялся. – Чего?

– Договариваться о следующей партии?

Никита вздохнул, поморщился.

– Договаривайся, что же делать.

Исай поклонился, вышел.

Весь вечер Никита пребывал в дурном настроении. Он не пошёл на ужин к Елене, не хотел раздражаться ещё больше. А она ведь непременно его выбесит.

Он съел в одиночестве тушёного сайгака с лепёшками и острым сыром и велел нагреть воды. Пришла Майя.

– Ты чего? – удивился он.

– Госпожа велела позаботиться о вас, – почтительно ответила служанка. – У вас был тяжёлый день, вам нужно отдохнуть перед завтрашней церемонией.

Никита скривился. Ведь поняла же Елена, что он не хочет видеть её, и всё равно достаёт. Ну пусть уж лучше Майя, чем Саур.

– Ладно, – он махнул рукой. – Устрой тут всё, а я пока… чаю попью, что ли.

Через полчаса его позвали. Сверкающая медная ванна стояла прямо на пушистом ковре. Горели светильники, пахло ароматическими маслами. На столике стояла ваза с фруктами и виноградом, бокал и кувшин. На широкой кровати лежали полотенца и сложенные шёлковые простыни.

С Майей были ещё две служанки. Они держали кувшины с горячей водой, готовясь подливать в остывающую ванну.

– Э-э… – растерялся Никита. Как-то он не был готов раздеваться на глазах трёх девушек, пусть даже рабынь. Не привык он ещё относиться к ним как к собакам или лошадям, да и не собирался привыкать.

– Можете идти, – успел сказать он, прежде чем Майя опустилась перед ним на колени.

– Ты чего? – Никита отпрянул от неожиданности.

– Госпожа велела позаботиться о вас, – терпеливо повторила Майя. – Вам ничего не нужно делать, мы всё сделаем сами.

– Так… – Никита успел шагнуть назад, не давая Майе взять себя за ногу. – Быстро встали и вышли отсюда.

– Но госпожа…

– Я сам разберусь с вашей госпожой. Скажите ей, что сделали всё, как велела, и я остался доволен. Брысь. Ну?!

Он повелительно посмотрел. Служанки нехотя поставили кувшины на пол и вышли, поклонившись.

Майя не шевельнулась.

– А тебе чего? Отдельное приглашение?

Майя подняла глаза.

– Позвольте мне остаться, – тихо попросила она.

– Зачем? – опять растерялся Никита.

– Госпожа узнает, что мы ничего не сделали. И будет сердиться.

– Да и чёрт с ней, пускай сердится. Не убудет с неё.

– Она нас накажет.

Это было что-то новенькое. Елена, конечно, та ещё стерва, но что-то он пока не слышал ни о каких наказаниях.

– Накажет? Как?

– Оставит без еды.

– Вот тварь! – выругался Никита. – Пойду-ка поговорю с ней.

Он развернулся, но не успел даже шагнуть. Майя схватила его за край рубахи.

– Не надо, – она умоляюще смотрела на него. – Не надо, пожалуйста. Она разозлится, будет только хуже. Лучше позвольте мне…

Майя обхватила его за ногу. Никита зажмурился.

– Неужели я вам так противна? – прошептала она. – Почему вы прогоняете меня?

– Чёрт! – с отвращением к самому себе пробормотал Никита. – Ну ладно, ладно. Делай, чего надо.

Майя сняла с него туфли, ремень. Размотала шёлковые платки на шее, запястьях и лодыжках, которые наматывали, как бинты, для защиты от всепроникающего песка. Стянула через голову рубашку, расшнуровала штаны. Никита опять зажмурился.

«Твою мать! – думал он, пока Майя стягивала с него штаны. – Ну ты, Савостьянов, и охренел! Не рановато ли в султана превратился?!»

Майя выпрямилась, взяла его за руку, подвела к ванне.

– Садитесь, господин.

Никита забрался в воду, жалея, что нет пены. Майя тут же накинула на ванну жёлтое шёлковое покрывало, натянув края ему до талии.

– Вина?

Никита кивнул. Почему бы и нет? Что-то он слишком напряжён, может, хоть вино поможет.

Майя налила бокал, поднесла. Потом смочила ему волосы тёплой водой и стала растирать ароматическим маслом.

Никита закрыл глаза, уплывая в зыбкое марево. Так хорошо он себя не чувствовал давно. Майя массировала медленно и умело, подливая струйки тёплого масла, и он лениво думал, что последней женщиной, которая мыла ему голову, была мама в далёком-далёком детстве.

Потом Майя перешла к шее, плечам. Он не знал, как она это делает, но напряжение в шее ушло, плечи расслабились. Никита едва не выронил бокал с вином.

Майя успела подхватить.

– Ещё?

Он покачал головой. Ему и так было хорошо.

Майя приподняла край покрывала, подлила горячей воды из кувшина. Смочила маслом губку, опустилась на колени и медленно провела по руке от пальцев к шее.

– О-ох! – протяжно и удовлетворённо выдохнул Никита. – Да, это… неплохо. Пожалуй, можно иногда.